Леший изумленно воззрился на меня:
— Ты что, с липы сверзилась? Живому человеку в ту рощу прохода нет!
— Очень жаль. Потому что я все равно туда пойду.
— Зачем, сущеглупая?!
— Мне кажется, что там находится мой… дорогой мне человек. В заколдованном виде. И он освободится от чар, когда запоют камни.
Леший нервно сунул мне туесок и принялся, косолапя, расхаживать вокруг костра.. При этом он ругался на чем свет стоит:
— И почему вы, люди бестолковые, верите всяким басням да побасенкам?! Почему носы свои суете, куда не положено?! Неужто считаете, что и впрямь черные заклятия так сильны, что человека в камень обратить смогут?
— Но она прошептала заклятие, и, Иван исчез… пробормотала я.
— Это еще ничего не значит! В Каменную рощу она собралась! А на вид вроде не дура… Ты уж тогда иди к самому черту на рога, коли жизнь не дорога!
— Надо будет — пойду, — тихо проговорила я.
— Вот упрямая! — Леший хлопнул себя по бокам. Вот этим ты мне и нравишься, что упрямая. Ладно, не печалуйся- коли так хочешь, будет тебе Каменная роща. А теперь ступай в палатку спать.
— Да ведь скоро рассвет.
— Ха. Рассвет в Чертоногом лесу наступает не тогда, когда солнце встает, а когда леший разрешит. Так что спи?отдыхай. А завтра поглядим, что будет.
Я покорно побрела в палатку. Забралась в ее теплое, немного душное нутро и заснула, не обращая внимания на назойливое пение комаров.
* * *
Проснулась я оттого, что кто?то настойчиво тянул меня за подол. Открыв глаза, я увидела, что палатки нет, лежу я на ворохе прошлогодней палой листвы, весь лес залит ярчайшим солнечным светом, а надо мной стоит Иван и улыбается.
— Ты уже расколдовался? — удивляюсь я.
— Само собой, — отвечает Иван. Так что не ходи в Каменную рощу. Нечего тебе там делать. И вообще, пойдем домой.
— Домой нельзя, там Аленкины бандиты орудуют! — восклицаю я.
— Ничего! — усмехается Иван. Над нами нет у нее власти. Потому что мертвые не подчиняются живым. И он наклоняется, чтобы поцеловать меня. И этот поцелуй, поначалу такой сладостный, превращается в адскую боль, словно я ошпарила губы кипятком. Я открываю глаза и с ужасом и отвращением вижу, что целует меня вовсе не Иван, а жуткое существо с кучей хоботков и присосок вместо лица и фасетчатыми зеркальными глазами…
— Мама! — завопила я, с размаху ударила себя по губам и тут же поняла, что все прошедшее было сном. И я сижу в палатке, а на ладони у меня пара раздавленных здоровенных комаров. Гадость! — Я вылезла из палатки, стряхнула комаров в траву и только теперь увидела, что в Чертоногий лес пришел рассвет.
Костер прогорел, возле него сиротливо повалился набок берестяной туесок с остатками земляники. А вот лешего нет.
— Дедка Мартемьян! — позвала я.
— Дедка Мартемьян! — позвала я.
— Пьян, пьян, пьян! — откликается лес, видимо поясняя, в каком сейчас состоянии находится мой леший.
Зато на мой крик из?за толстых стволов тысячелетних дубов и лип начинают медленно выходить люди. Преимущественно мужчины и преимущественно небритые. Они в напряженном молчании окружают меня, и я уже собираюсь завопить от ужаса, как вдруг какой?то бородач радостно тычет пальцем в мою сторону:
— Ба! Да это ж Василиса Премудрая!
— Исполать тебе, Премудрая!
— Исполать?то исполать, — подуспокоившись, сказала я. А вы кто сами будете, добрые люди?
— Партизаны мы! — гордо ответил тот же бородач. Слыхала о таких?
— Допустим. Про партизан в сказке я слышала впервые, но виду не подавала, — И где же вы живете?
— Весь лес — наш дом родной! Здесь под каждым нам кустом приготовлен ствол и лом!
— Замечательно! — воскликнула я. А где ваш штаб?
— Чаво?
— Главный ваш где располагается?
— Тут недалечко, на Растопыринской полянке, аккурат за Колупаевской топью.
— Тогда, пожалуйста, проводите меня к вашему главному. Мне нужно обсудить с ним ряд важных вопросов.
— Как прикажешь, Премудрая! Мы ведь только тебя и ждали.
Расторопные партизаны уже разобрали, как смогли, палатку, распределили, кому нести вещи, а я все еще стояла и не могла поверить. Партизаны?!
— Идем, Премудрая, — поторопил меня бородач. А то на завтрак опоздаем. Наши поварихи страсть как не любят, когда мы на раздачу опаздываем. Ругаются даже!
Шагая вслед за партизанами по одним им ведомому маршруту, я поинтересовалась у высокого рыжеволосого парня:
— А вы тут лешего не видали?
— Дедку Мартемьяна?то? Он рыбу пошел удить на дальнее озеро. Привет вам передавал…
— Понятно.
Партизаны шли быстро и тихо, без лишних разговоров. Видимо, действительно боялись опоздать к завтраку.
— А что у вас на завтрак дают? — поинтересовалась я у рыжего.
— Когда как, — пожал плечами он. Но в основном кашу пшеничную. Али гречневую:
— Понятно… — И я ойкнула, оступаясь.
— Земля ушла из?под ног, и если б не рыжий спутник, то я по колено бы ушла в зыбучую, прикрытую обманчивой зеленью грязь.
— Шагай осторожней, Премудрая! — построжев, сказал рыжеволосый. След в след. Потому как это началась топь Колупаевская.
Теперь я шла осторожно и аккуратно, как сапер. В некоторых, видимо, особо Опасных местах меня подхватывали на руки и несли.
Едва топь закончилась и мы ступили на твердую землю, я не преминула спросить: