Словом, до вечера подводу только?только разгрузили, Милосердные братья ругались на чем свет стоит, но ничего поделать не могли, посему пришлось им чистку колоколов мелом отложить на завтра. В наказание нерадивых «пациентов» лишили ужина, но тем ужин и не требовался. Колокольчики оказались последней каплей, переполнившей чашу терпения. Заговорщики едва дождались ночи.
— Ну, ребята, сегодня или никогда! — торжественно прошептал Иван?царевич (в соседние палаты его речь передавалась особым условным стуком по стенке). Что станется с нами далее, не ведаем, но одно известно доподлинно: лучше умереть свободным, чем жить рабом с колокольчиком на шее!
За полчаса до полуночи заговорщики достали припасенные заранее доски и, притаившись в палатах, слушали затихающие в отдалении шаги милосердных братьев, ушедших на общую медитацию. Ушастый пивовар со спринтерской скоростью обежал все комнаты очистилища и возвратился с благою вестью:
— Никого нет!
— Пора!
— Уходим, как договаривались!
«Пациенты» мгновенно высыпали из палат и разделились на группы. Тех, кто уже не мог ходить, вроде Денисия Салоеда, несли на переделанных из топчанов носилках.
— Пряничники, пошли! — скомандовал Микула Селянинович, и группа человек в пятьдесят аккуратно снесла с петель дверь запасного выхода и устремилась на свободу.
— Кузнецы и винокуры — короткими перебежками до кладбища!
Еще одна группа почти бесшумно движущихся людей и еще одна выломанная дверь.
— Пчеловоды, вперед!
Группа пчеловодов, самая многочисленная и сплоченная, шла к свободе без шума и жужжания.
— Поосторожней там! — отечески напутствовал их Микула. Рассредоточьтесь меж могилок и ждите нас!
Наконец в опустевшем лечебно?трудовом очистилище остались только богатыри с царевичем и мастера Таранов и Солодов.
— Давайте, нечего волка за хвост тянуть! — нервничал царевич, но все медлили из?за Ивана Таранова.
Тот аккуратно рассыпал по всем комнатам какой?то черный порошок, шепча при этом себе под нос некий заговор. Наконец отряхнул ладони и сказал:
— Вот теперь и бежать можно.
И они побежали.
Ночь была за беглецов. Луну затянуло серыми тучами, моросил мелкий дождик, неспособный даже толком намочить землю.
— Это хорошо, что дождик, — приговаривал, запыхавшись от бега, Иван Таранов. Он следы наши как раз смоет.
До кладбища, казалось, добрались за один миг. И застыли в испуге: все те, кто выбежал из очистилища раньше, стояли и не смели шелохнуться, окруженные неопрятного вида мертвецами.
— Что делать будем? — поинтересовался у друзей Маздай Маздаевич. Нашими досками покойничков не перебьешь, да и рука на бывшего соплеменника не подымается…
Но и тут вмешался бесстрашный ушастый пивовар. Он быстренько обошел строй мертвецов, внимательно вглядываясь в их испорченные тлением лица, и вдруг радостно воскликнул:
— Дедушка, вот ты где! Вот и довелось свидеться!
— Уж не повредился ли в уме наш Таранов от сущего страху? — запереглядывались богатыри, но их опасения оказались напрасными.
Иван Таранов и вправду разговаривал со своим почившим предком, Демьяном Тарановым, тоже известным когда?то пивоваром.
Иван Таранов и вправду разговаривал со своим почившим предком, Демьяном Тарановым, тоже известным когда?то пивоваром.
— Эй, братва, — негромко клацнул челюстью Демьян, обращаясь к остальным покойникам, — снимай осаду, переводи стрелку. Это мой внучок со своими корешами на дело в Чертоногий лес идут.
— Базара нет, проход свободен! — согласно загомонили мертвецы и разомкнули кольцо.
— Братаны, вы на нас зуб не держите, — виновато развел костлявыми руками один из могильных насельников. Мы ж это не с подляны, мы чисто: по принципу: идешь — плати. А раз вы кореша, то с вас не спрос.
— Деда, деда, — подергал предка за ветхий саван Иван Таранов. Мы пойдем, а вы уж сделайте нам милость: ежели попрут через ваше мирное кладбище поганые рожи в белых балахонах, объясните им, кто в Кутеже хозяин.
— Это можно! — кивнул Демьян.
— Ништяк! — добавили покойнички.
— Вставим им не по?детски! Мало не покажется!
— Вот спасибо! — поклонился Иван Таранов. А теперича прощевайте. Пора нам.
— Счастливо! Заходите к нам еще! — запросили покойнички и напоследок даже затянули песню нестройными голосами.
Только песня эта вся сплошь состояла из слов, в печати неприемлемых. Поэтому в тексте она не приводится. Можно только сказать, что весь смысл песни сводился к тому, что некая красная девица полюбила не добра молодца, а такую же красну девицу. Сошла с ума, в общем, про что и песню сложила…
Едва беглецы миновали кладбище и скрылись в мелкорослом осиннике, с которого уже начинался Чертоногий лес, Иван Таранов, посмеиваясь, сказал друзьям:
— Глядите?ка, люди добрые! Чай это лечебно?трудовое очистилище загорелось?
И в самом деле, на окраине Кутежа, где до сего момента располагалось проклятое ЛТО, вздымалось до небес яростное пламя.
— Ну, вы Таранов, есть пиротехник! — осклабившись, сказал Фондей Соросович. Мастер огня.
— Есть маленько, — довольно улыбнулся пивовар.
— Ты как это сделал? — поинтересовался Елпидифор Калинкин.
— Военно?колдовская хитрость! — отчеканил пивовар. Заговоренного пороху я везде насыпал и указание ему дал: возгораться лишь тогда, когда мы леса достигнем.