— Так кто же вы?
Мужчина присел рядом со мной на диван. Кстати, одет этот тип был тоже довольно странно: вытертые джинсы, лимонного цвета нейлоновая рубашка, а поверх рубашки — бежевый вельветовый пиджак с кожаными заплатками на локтях. На ногах — остроносые ботинки с кое?где треснувшим и облупившимся лаком. Прикид времен «Лестницы в небо»?..
— Как вам сказать, кто я, — задумчиво протянул мужчина. Можно дать такое определение: я — Охранник.
— И кого… или что вы охраняете?
— Сказки. Я охраняю сказки, — просто сказал глазастый.
— Меня это удивило.
— Что?то я не совсем понимаю. Может быть, вы хранитель? То есть храните сказки, бережно передаете эту субкультуру из поколения в поколение…
— Нет, — ответил мужчина. Хранителем работает другой парень, это его задача — бережно передавать. А мне положено охранять сказки.
— От чего?
— От незаконного вторжения — раз. От привнесения в сказку элементов, чуждых ее органике, — два. От попыток трансформации основной сюжетной линии — три. Ну и так еще по мелочи есть кой?какие задачки.
— А разве от этого надо охранять? Сказка как синкретичное культурное явление…
Охранник скривился, словно у него заболел зуб:
— Вы мне сладостных песен?то не пойте про синкретичность и прозрачность культурных границ! Слыхали мы эти песни. Эстетический вектор, логика культурной релевантности… Напевают их тут разные… специалисты, а потом, глядишь: сказка — уже и не сказка вовсе, а какая?нибудь фэнтези, тьфу, прости господи!
Меня разобрало любопытство.
— И часто у вас в сказки… незаконно вторгаются?
— В последнее время просто косяком идут. Ошалел народ, в сказку, как в гастроном, ломятся. Вы вот, между прочим, тоже нарушительница…
— Я не вторгалась! Меня кошка, то есть Руфина, можно сказать, силой притащила в это Тридевятое царство. И женила, тьфу, то есть выдала замуж за своего сына…
— Это не оправдание. Вторжение есть вторжение, хоть добровольное, хоть принудительное.
Вторжение есть вторжение, хоть добровольное, хоть принудительное. Тем более что, вторгшись в сказочный сюжет, вы его так или иначе изменили. Да еще привнесли в сказку чуждый ее ткани элемент.
— Это какой?
Охранник указал на завернутый в дерюгу компьютер, который я поставила рядом с диваном.
— Ах, это… Но ведь от него никакого вреда…
— Все так говорят.
— Кто «все»?
— Вторгавшиеся. Вы думаете, все, что у меня тут в избе стоит, я сам для собственного удовольствия приобрел? Ничего подобного! — Глаза Охранника аж светились возмущением. Ну, я понимаю, лезет человек в сказку. Но на кой ляд он тащит туда еще и холодильник? Или стиральную машину? Позавчера отловил одного: пер с собой кондиционер, пылесос и люстру Чижевского!
— Зачем в сказке люстра Чижевского? — удивленно пробормотала я.
— Я тоже его спросил: зачем? А этот тип и заявляет: вдруг в сказочном пространстве проблемы с наличием отрицательных ионов?! Я ему показал ионы…
— Что же вы с ним сделали?
— Выгнал, конечно. И провел психокоррекцию.
— Какую?
— Специальную. После этой психокоррекции человек начисто забывает о существовании сказок, вымыслов, фантазий и живет исключительно реальностью.
— Это жестоко! — воскликнула я.
— А превращать сказку в склад бытовой техники — не жестоко?! Вы по дороге шли — видели, сколько машин? Народ прет в сказку даже на экскаваторах и бульдозерах! Разве это нормально!..
— Может быть, людям просто хочется сказки…
— Если человек чего?то по?настоящему хочет, он сделает это сам. Посадит дерево. Выстроит дом. Вырастит ребенка. И сочинит сказку. Свою. Пусть с кондиционерами, аквалангами, телевизорами и компьютерами, но свою. Каков человек — такая у него и будет сказка… Самим, своими мозгами работать надо, а не лезть в чужие вотчины! А то будет как с продолжателями Толкиена…
— А что с ними?
Охранник сказок чуть смутился:
— Я, конечно, не могу этого знать наверняка. Но идут разговоры, что все, кто писал продолжения к книгам Толкиена, попадут после смерти не к нему в рай, а в другое место… И это место даже Данте не решился бы описывать. Вроде бы этак сам Толкиен распорядился… Так что со сказками надо быть осторожнее.
— Но что мне делать, если я уже здесь оказалась?! В этом Тридевятом царстве? Топиться в речке Калинке? Или повеситься на первом дубе?!
Взгляд Охранника на минуту смягчился..
— Что с вами поделаешь, живите.
И тут меня осенило:
— Нет, постойте! Вы ведь сами назвали меня нарушительницей! Так верните меня обратно! Из сказки в реальность. Только без… психокоррекции, если можно…
— Без психокоррекции это не получится. Так что еще раз повторяю: живите. Раз уж попали в сказку. Только законов ее не нарушайте.
— Законов?
— А то! Знаете, какие это Два Главных Закона Сказки? Я напрягла воображение.
— Добро побеждает зло? — предположила я.
— Верно.
— А еще… еще. Да как же я могла забыть?! Столько научных трудов прочитала на эту тему… Всякому действию есть противодействие, да?
— Нет. Это, скорее, из физики.
— Сдаюсь.
Охранник наклонился к моему уху и прошептал:
— Кто не спрятался, я не виноват.
— Что?! Это закон сказки?
— Именно.
— Не понимаю.
— Со временем поймете. А сейчас давайте исправим допущенное вами отклонение от сказочных нормативов.
— Что?!