— Покойник при жизни двигался не очень, — припомнил Диего, — силой брал, а второй?
— Ты бы с ним сразу не справился, — откликнулся Хайме. — Стой!.. сходятся!
Даже приличные булыжники под сапогами командора уходили глубоко в грунт, а там, где их не случалось, гигантские ноги вязли в земле, как в болоте. Бронзовый двигался чуть легче, а может, Диего этого очень хотелось.
— Дьявол!
Тяжеленный меч обрушился вниз в страшном рубящем ударе. Человека развалило бы на две половины вместе с конем, но человек мог увернуться, а бронзовый не успел. Нет, старые навыки не подвели, подкачало новое тело, не успевшее исполнить приказ. Белый клинок догнал темное плечо, раздался звон, словно с башни на плиты двора рухнул колокол. Де Ригаско согнулся под тяжестью удара и сразу же выпрямился, ответив точным колющим ударом. Клинок устремился в живот нависшего над герцогом монстра, глухо вскрикнул камень, в месте удара полыхнуло, и больше не случилось ничего…
Сквозь гаснущие на лету искры Диего видел, как бойцы разворачиваются, изготавливаясь к новой схватке. Хенилья опять атаковал первым, с широкого замаха. Бронзовый парировал косой удар шпагой, вернее, попытался парировать… Мощь атаки была такова, что защиту снесло напрочь, а де Ригаско отшвырнуло назад. Он бы упал, если б не подвернувшийся дуб, но вреда бронзовому герцогу чудовищная атака не нанесла. Напротив, разошедшийся исполин прыгнул на врага, целясь в лицо под шлемом. Увернуться командор не успел, но мрамор отделался отвратительным скрежетом. Мимоходом своротив очередной куст, Хенилья со всей силы обрушился на врага, Ригаско ушел в сторону, умудрившись достать белое горло. Командор, даже не покачнувшись, ответил ударом в бедро.
Атака следовала за атакой, противники в туче искр с упоением наносили друг другу удары, но мрамор не крошился, а бронза не кололась. Будь противники из плоти и крови, все давно бы закончилось, но камень и металл стоили друг друга.
Будь противники из плоти и крови, все давно бы закончилось, но камень и металл стоили друг друга.
2
Вряд ли Бенеро был рад неурочному визиту, но открыл он сразу. Врач еще не ложился, на столе горели свечи, рядом лежали какие-то бумаги и перо…
— Вы, наверное, удивлены, — начала Инес и осеклась, не зная, как в двух словах объяснить про Хайме, непонятного гостя, голубя…
— Врачи не удивляются, — успокоил Бенеро, — тем более если они еще и суадиты. Я вам нужен, сеньора?
— Да, — без колебания подтвердила Инес. — Хайме пропал, Диего — тоже, а Мариита… плетет цепочки.
— А слуги?
— Или не знают, или не говорят. А этот… — Как же объяснить, что за тварь у нее на плече? — Голубь Хайме говорит, что происходит что-то скверное…
— Тайна Святой Импарции священна, — затрепыхался Коломбо, — не смей доверять ее суадиту… Это проклятое племя! Даже князья Церкви, даже мундиалитские владыки пребывают в неведении, а ты хочешь довериться…
— Тебя не спрашивают, — прошипела Инес. — Сеньор, простите, это я не вам.
— Это очень приятно. — Бенеро слегка поклонился. — Сеньора, все ваши сведения почерпнуты у… данной птицы или вы что-то видели лично?
— Я видела того, кто увел Хайме, он мне понравился. Эдакий провинциальный дворянин, уже немолодой, Хайме называл его доном Луисом… Он так извинялся за навязчивость, а потом они ушли вдвоем, сказали, на всю ночь. Но все лошади на месте.
— Дон Хайме был рад? Удивлен? Встревожен?
— Не знаю… С ним никогда ничего не поймешь.
— Хватит пустых разговоров, — встопорщился голубь, и Инес с непривычки вздрогнула. — Суадит отвлекает тебя, глупая женщина, а глава Священного Трибунала Муэны погрязает во зле! Поторопись, или будешь вовеки проклята…
— Ну так скажи, где он, — огрызнулась Инья. — Он хочет, чтобы мы поторопились. Говорит, Хайме погрязает во зле…
— Не думаю. — Врач сосредоточенно свел брови, словно отмерял какую-нибудь настойку. — Что вам известно, сеньора? Кроме того, что связанная с вашим братом птица встревожена.
— Суадит в нашем лице оскорбляет Святой Престол! — Несмотря на мелодичность, раздавшийся в мозгу Инес вопль был исполнен величайшей склочности. — Богохульник и нечестивец, да падет на него …
— Помолчи, — нахмурилась Инес, — не в Сан-Федерико! И что плохого в том, что сеньор назвал тебя птицей?
— Я вам потом объясню, — пообещал Бенеро, — я читал о подобных созданиях. Соломоновы змеи, кошки фараонов, возможно, зигские волки — все они имеют сходную природу. Видимо, туда же следует отнести и папских голубей.
— Кощунник! Мы — воплощение благодати и отражение одной из ипостасей Его!
— Ты — воплощение глупости, — не выдержала Инья. — Как мы можем что-то делать, если ты все время мешаешь?
— Господь тебя накажет, злоязыкая женщина, — пригрозил голубь, но с плеча не слетел.
— Постарайтесь его не слушать, — посоветовал Бенеро.
— Нам и впрямь нужно отыскать дона Хайме. Вчера был день Пречистой Девы Муэнской, в который семнадцать лет назад погиб ваш супруг. Я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь. — Как же шумел тогда в ветвях тополя поднявшийся к утру ветер, срывая листья и умирающие звезды. Сегодня ветра нет, а звезды все равно падают. Что поделать, исход лета…