— Будь ты еретичка, я б поймал тебя на противоречии. — Надо же, ему даже удалось рассмеяться! — Еще не все хорошо, а альгвазилы не нужны? Я их отошлю, а тебя снова похитят.
— Отошли. — Теперь она смотрела в глаза. — Пожалуйста! Нам ничего не грозит.
— Не могу, Инья. Их прислал не я, и потом, это же просто глупо!
— Но ты можешь их прогнать?
— Не могу и не прогоню. Может, прекрасным дамам и нравится прощать разбойников, но этот Диего заигрался. Я его из-под земли добуду.
— Не надо… Нет!
— Надо. Что с маркизой?
— Она больна. Очень серьезно.
— Вот и хорошо… То есть весьма печально. Бенеро, именем Святой Импарции прошу вас осмотреть маркизу де Хенилья. Вас никто не обвинит в том, что вы нарушили закон. Идемте, я предупрежу больную.
— Я сама, — вскинулась Инес. — То есть сначала я ей объясню. Марии плохо… Она… почти ослепла. И этот припадок!
— Яд?
— Не знаю.
— Инес, Бенеро — суадит. Он не может лечить мундиалитов, а мундиалит не может принять его помощь. Я беру ответственность на себя. Врача я предупредил в твоем присутствии, ты свидетель, но я должен предупредить и маркизу де Хенилья.
— Хорошо, — сдалась Инес. — Она в алькове. Подождите, я ей скажу, кто пришел.
— Как хочешь. — Что-то здесь не так, хотя где так? — Бенеро, вся ответственность на мне. Делайте все, что сочтете нужным.
— Боюсь, я могу лишь осмотреть больную. — Взгляд врача стал сосредоточенным, словно у офицера перед боем. — У меня при себе нет ни инструментов, ни лекарств. При необходимости я смогу с вашей помощью пустить кровь, но это все.
— Я пошлю за необходимым Гомеса.
— Хайме, сеньор Бенеро! — Рука сестры резко дернула полог. Тоже розовый с золотом. — Идите сюда!
Пепельные волосы, водопад волос и бледное отечное лицо. Некрасивое, жалкое, с прокушенной губой, и запах… Тошнотворный запах подгнивших яблок. Не так страшны раны, как яд или чума. Не так страшны и не так грязны.
— Мария, — Инес без всякой брезгливости нагнулась над подругой, — пришел врач. Он тебе поможет.
— Диего! — зеленоватые глаза слепо шарили по стенам. — Я больше не могу… Где…
— Перед тобой Бенеро! — Сестра с силой сжала тряпичную руку.
— Доктор Диего… Гомес уехал. Бенеро — хороший врач. Его привел Хайме. Мой брат Хайме. Он служит в Святой Импарции. Это он привел врача. Ты поняла?
— Да… Мне плохо! Я умру… Как мама… как Анна и Роса…
— Не говори ерунды. Сейчас станет лучше. Хайме, ты что-то хотел…
— Маркиза, — в одном сомнений нет, она больна по-настоящему, — предупреждаю вас, что Бенеро — суадит. По закону он не может лечить вас без надзора со стороны врача-христианина, но ввиду серьезности вашей болезни я именем Святой Импарции разрешаю ему осмотреть вас, а вам — принять его помощь. Вы меня поняли?
— Мария, ты поняла?
— Да… Где Диего? Почему его нет… Уже ночь!
— Твоего врача здесь нет! Хайме, ты уже все сказал? Отойди!
— Вместе с тобой. Бенеро как-нибудь справится. Идем!
Инес кивнула, и мир стал отвратительно и окончательно пустым. Ошибись он в своих подозрениях, сестра бы огрызнулась и осталась с больной, но Инья подчинилась. Потому что лгала с самого начала! Нет, она не была глупа, но кому знать сестру, если не брату.
— Где дон Диего, Инес?
— Дон Диего? — Когда врут, часто переспрашивают. Святая Импарция к этому привыкла.
— Дон Диего де Муэна. Любовник маркизы де Хенилья и убийца бедняги Гонсало!
— Ты сошел с ума! — с расстановкой произнесла чужая светловолосая женщина, за которую он минуту назад был готов умереть. — Ты сошел с ума среди своих еретиков и монахов.
— Ты права: я лишился рассудка, поверив, что тебя похитили прямо в церкви. Сейчас я здоров. — Какая простая разгадка, глупая до невозможности и простая! Лоассцы, хаммериане, завистники… Как бы не так! Хенилью убил любовник жены.
— Я сейчас тебе все объясню…
— Нет, это я тебе все объясню. Ты в заговоре с убийцей Гонсало и его любовницей. Вы решили сыграть на моей привязанности к тебе, и у вас почти получилось, поздравляю! Хочешь, я скажу тебе, зачем вам Бенеро и почему в доме нет слуг? Вы боитесь, что станет известно нечто постыдное, а чего может стыдиться вдова, если не беременности? Я угадал?
— Угадал. — Инес смотрела удивленно и настороженно, словно видела его в первый раз. — У Марии будет ребенок. Она совсем одна среди цепных псов. Слугам она не верит, они ее никогда не любили. Это люди Хенильи. У нее нет никого, как я могла ее бросить?
— Эти «цепные псы» верны хозяину, которого убили по милости этой дряни и на радость нашим врагам! Ты помнишь, кто тебя спас, сестра?
— Меня спас Карлос. — Инес вскинула голову. — Карлос и Бласко.
— Да, ТЕБЯ спасли они. — Еще немного, и он ударит эту лживую дрянь. Не как импарсиал и не как брат. Как уцелевший в альконийской резне. — Даже доберись «белолобые» до обители, герцогини де Ригаско они бы не получили, но там были другие. Их закрыл собой Хенилья!
— Не кричи на меня! Я не оспариваю заслуг дона Гонсало, но Марии было с ним плохо.
— Нищенка хотела золота, она его получила, а за розовые спальни нужно платить! — Он не желает слышать про маркизу де Хенилья и не желает знать свою сестру. — Хватит, Инес. Сейчас Бенеро покончит с осмотром, и ты отправишься в Сан-Федерико.
— Хватит, Инес. Сейчас Бенеро покончит с осмотром, и ты отправишься в Сан-Федерико. Родственники не имеют права допрашивать родственников. Полагаю, тобой займется Торрихос.
— Тебе дали в ордене не то имя, — прошипела Инес, — надо было назвать тебя Иродом.