Грунт стал тверже, то и дело приходилось переступать через спящие валуны. Изломанные тени накрыли тропу черной сетью, до облюбованной площадки осталось шагов двадцать, а бронзовый запаздывал, ему только предстояло перейти ручей и миновать темные заросли. Это было кстати, потому что идти в бой с незнакомым оружием — больше чем глупость.
Полководец выбросил из головы все, кроме главного, а главным было подчинить новую плоть, и у него получилось. Мраморные ноги больше не спотыкались, послушно неся огромное тело к роще. Воля и разум способны на многое. Они выиграют войну, откроют Новый Свет, но не поставят на место титулованных ублюдков и не отучат женщин от предательств!
Белый меч, описав дугу, с грохотом опустился на упавший ствол. Мертвое дерево развалилось на куски, а на широком клинке не осталось ни зазубрины. Дон Гонсало со всей мощи рубанул припавшую к земле глыбу. Всполошенными светляками брызнули искры. Голубые, словно утренняя пастушеская звезда, они льнули к породившему их мечу. Это было чудо, но уповать на чудеса Хенилья не привык. Мраморный сапог трижды ударил по горбатому валуну, прежде чем полководец окончательно уверился: драгоценный ромульянский мрамор не уступает крепостью граниту! Небеса оказались справедливей пап и королей, даровав Орлу Онсии не только вторую жизнь, но и неуязвимость!
Последний пробный удар обрушился на вцепившееся в камни деревце. Белый клинок срезал ствол толщиной в руку, словно косой, и понесся дальше. Мраморный исполин пошатнулся и, как смог быстро, отступил в тень. Входить в образованный деревьями и берегом круг прежде Ригаско он не собирался. Гонсало де Хенилья и так слишком часто ожидал титулованных ничтожеств, теперь очередь бронзового. И неважно, что ожидание будет недолгим…
3
Инес отложила гребни и уставилась в зеркало, подперев кулаками щеки. Сотворенное Бенеро зелье смылось, как он и обещал, почти без остатка, разве что волосы теперь отливали не золотом, а пеплом, но ничего плохого в этом не было. Плохо было то, что Хайме ушел непонятно с кем и не вернулся.
Плохо было то, что Хайме ушел непонятно с кем и не вернулся. Инес спросила служанку, кто этот пожилой сеньор с бородкой и где он живет, та замялась, а потом сказала, что не знает. То же самое сказали и высокий белобрысый слуга, и конюх, без возражений показавший ей коня Хайме и поклявшийся, что все лошади на конюшне и из замка никто на ночь глядя не уезжал. Пришлось вернуться к себе и смотреть, как на темнеющем небе проступает лунный диск.
Семнадцать лет назад она тоже смотрела в окно и думала, что скажет Карлосу, когда тот соизволит вернуться. Это в книгах и песнях гибель близких чуют на расстоянии, а в жизни смерть приходит вместе с гонцом. Она уже несколько часов была вдовой, но ничего не знала и не чувствовала, только злилась на мужа за непонятный и поспешный отъезд. Бласко ничего толком не объяснил, сказал только, что герцог де Ригаско велел ехать. Она стала спорить, и аббатиса напомнила, что долг жены — повиноваться воле супруга. Она-то про лоассцев знала, но молчала, уповая на Хенилью и Пречистую Деву, а спас всех Карлос…
В приоткрывшуюся дверь просунула нос служанка, спросила, не пора ли стелить. Инья замотала головой: после отъезда сына она засыпала с трудом, а лежать, смотреть в темноту и вспоминать было больно. Женщина послушно вышла. От Гьомар так просто было бы не избавиться, но камеристка, по доброй воле превратившаяся в няньку, не отходила от малышки. Инес это устраивало — навязчивая опека Гьомар ее и раньше бесила, а в последний год стала просто невыносимой.
Герцогиня провела пальцами по бровям и вышла, сама не зная куда. Церкви в Гуальдо не было, а горный вечерний холод отбивал охоту к прогулкам по стенам. Герцогиня немного постояла в коридоре, борясь с желанием потолковать с Бенеро, и отправилась навестить хозяйку. Та еще не спала и была одна.
Родильная горячка обошла бывшую маркизу стороной, а покой и присутствие Диего сотворили чудо. Мариита больше ничего не боялась и ничего не хотела. Замок, в который никто не приедет, и любовник, который никуда не уйдет, стали ее счастьем. При виде гостьи молодая мать улыбнулась и отложила цепочку из собственных волос, которую плела для Диего.
— Сеньор Бенеро уже ушел, — сообщила она. — Почему он хочет уехать? Скажи ему, чтоб остался, здесь так хорошо.
— Это его дело, — пожала плечами герцогиня, — если он считает тебя здоровой…
— Врач мне больше не нужен, — заверила Мария, — и маленькой тоже. Правда, что приехал твой брат?
— Да. — Приехал и сразу куда-то исчез. Нашел время!
— Как же это чудесно… Он обвенчает нас с Диего и окрестит маленькую, мы ведь не можем появляться в городе.
— Конечно, он все сделает. Мариита, кто этот высокий пожилой сеньор с седой бородкой? Он тоже гостит в замке.
— Нет. — Аквамариновые глаза широко распахнулись. — В замке нет гостей, ты же знаешь.
— А где Диего?
— Ушел. Его позвал Фарабундо.
— Давно?
— Еще светло было. Ему нужно было по делам…
— Ты не знаешь, где он?
— Нет. Инес, что с тобой?
— Мне не нравится, что его нет. — А еще меньше ей нравятся непонятный гость, белобрысый Фарабундо и куда-то умчавшийся братец.