Труп убийцы, труп герцогини де Ригаско, труп брата Хуана и доблестный капитан Арбусто… Он пришел один, и преступник не оставил ему выбора…
Рука стрелка двигалась, ловя цель, но Диего с седым и левшой сцепились намертво. Нужно быть Альфоркой, чтоб стрелять в такую кучу и попасть, но Маноло мертв. Почти семнадцать лет.
— Дон Диего, с этой минуты вы вне закона! — С какой минуты? А… Еще один раненый пятится, выходя из схватки. Плохо! Четверо закрывали цель лучше троих. Стрелок снова поднял руку, шагнул вбок, опять загородив дерущихся.
Альгвазилы носят кирасы, «голубки» железом побрезговали. Стилет вошел точно под лопатку. Налетчик по имени Хиль ничком рухнул на ковер, выронив пистолет в заботливо подставленную руку.
Налетчик по имени Хиль ничком рухнул на ковер, выронив пистолет в заботливо подставленную руку. Ты ждешь выстрела, капитан? Выстрел будет! Прежде чем бить в чужую спину, подумай, кто за твоей!
Диего… седой… левша… Диего… Промедление покойника можно понять — попробуй не промажь в такой карусели. Седой с силой отводит удар, отскакивает вправо, Диего кидается следом, а вот левша чуть промешкал… В последний в своей жизни раз. Маноло был бы доволен…
Глава 7
1
Только стрелков для полного счастья и не хватало! Со злости Диего отбил чужой клинок с такой силой, что столкнувшиеся шпаги даже не зазвенели — заорали. Налетчик подался назад, Диего ринулся следом, укрываясь за противником от свалившегося на голову стрелка, и едва не наступил на чью-то руку… Левша… Дьявол, это еще что такое?!
Седой не упустил случая атаковать заглядевшегося на нежданный труп противника, Диего кошкой отпрыгнул к Адалиду.
— Святоша проклятый! — прорычало от дверей. — Я за Хиля… Я тебя за парней своими руками удавлю! Бернардо!.. Живым бери, живым!..
Пучеглазый вояка торопливо попятился, выходя из схватки. Мелькнули кусок постамента, неподвижное тело, поднимавший с пола шпагу монах, но любоваться на него было некогда. Уцелевшие налетчики поперли вперед с удвоенным рвеньем. Невзирая на потери. Троица действовала до отвращения слаженно: двое — оцарапанный и раненый — пытались лишить маневра и подогнать к седому. Гончаки, чтоб их, ну да трое не шестеро! Диего налетел на чудом увернувшегося оцарапанного, проскочил к истукану и, укрывшись за мраморными ляжками, глянул на монаха. Тот ждал Бернардо, нелепо присев и зажав в кулаке эфес, словно палку… Да, такому бойцу либо сбежать, либо на чужой клинок напороться. Проклятье, должен же он помнить хоть что-то! Он же был дворянином.
Из-за Адалида выскочил оцарапанный, сделал резкий выпад, Диего не ответил, отпрянув влево, и вовремя! Седой с раненым уже выкатывались с другой стороны постамента. Шпага отвела клинок седого, его напарника пришлось просто отпихнуть.
Диего не целил локтем в рану, это вышло само собой. Грязная брань, раненый отлетает к покойнику, спотыкается, едва не падает. Оцарапанный прикрывает приятеля, а седой уже очутился с другой стороны и целит в открытый бок. Его придется прикончить, иначе не выбраться. Канальство, прикончить придется всех…
2
На рожу Бернардо легла тень сомнений, и Хайме чуть ли не услышал мысли своего убийцы — прикончить святошу было просто, но Арбусто велел брать живым. Противно, но что поделать…
«Голубок» с досадой покосился на дерущуюся четверку и занялся делом. Своих намерений он не скрывал, все равно монах в драке ни черта не смыслит. Вояка резко атаковал, занося клинок, и Хайме ответил. Рука сама рванулась вперед, повторяя знакомый прием. Так было на тренировках, так было в Альконье.
Четкая защита перешла в удар, отбросивший шпагу врага в сторону. Перед чужими выпученными глазами блеснуло острие, отбить его Бернардо не успевал, как некогда не успел «белолобый». На клинке вспыхнуло солнце, хрустнул под сапогами гравий, запахло пылью и кровью… Кистевым ударом на обратном движении Хайме рассек кожу на лбу противника, хлынувшая потоком кровь залила глаза. Ослепленный отшатнулся, но больше ничего сделать не успел: прямой удар пришелся «голубку» в грудь, и пол вновь стал полом, а ночь — ночью.
Приходилось спешить. Хайме с силой рванул шпагу, кровавый фонтан превратил монашескую рясу в фартук мясника. Диего и трое противников скакали вокруг белого идола камлающими язычниками, Арбусто, утратив дар речи, сжимал и разжимал кулаки.
Передышкой инкверент воспользовался в полной мере, умудрившись сорвать окровавленную рясу и выручив из тела Хиля стилет. Хайме почти хотел, чтоб Арбусто озверел окончательно и схватился за шпагу. Почти, потому что не уснувший до конца разум услужливо напоминал о ранах и о том, что нечастых тренировок для такой зверюги не хватит. Недооценивать врага опасно, иногда смертельно. Что и доказал Бернардо, да смилостивится над ним Господь.
На полу что-то шевельнулось… Левша! Пытается подняться. Выстрел не был смертельным. Пули все-таки дуры, клинок надежней, а упавший может встать и ударить. Незачем рисковать…
— Наранхо, Фелипе! Монах… Ваше дело — монах!
Шпага Хиля пригвоздила недостреленного к полу. Что ж. Не всем дано быть Альфоркой. Хайме поднял шпагу Бернардо, и вовремя — Наранхо и Фелипе не мешкали. Арбусто тоже, но капитан выбрал Диего.