Когда с диким воем на возки, тянущиеся по лесной дороге, с обеих сторон ринулись разбойники, графиня Аделаида выхватила у ближайшего стражника тяжелый боевой топор и, взобравшись на крышу своего транспортного средства, принялась со знанием дела рубить нападающих направо и налево. Окрыленные поведением хозяйки, стражники тоже не теряли времени даром. Поэтому, когда мой верный Мавр доставил, так сказать, главного героя к месту свершения подвига, совершать, собственно говоря, было уже нечего. Я недоуменно остановил коня возле возка ее светлости, с почтением обозревая картину произведенных ею разрушений, но едва поднял глаза на госпожу Аделаиду, она смерила меня задумчиво?оценивающим взором, слегка помедлила, побледнела и, выронив оружие, прямо с крыши рухнула мне на руки. Мавр присел, но принял вес.
Понятное дело, ни в какой Шверин в эту зиму не поплыли. Ее сиятельство изволили куртуазно болеть нервным расстройством. Долгими зимними вечерами я рассказывал ей о превратностях своей жизни, читал на память, правда, не без помощи Базы, любимого ею Ульриха фон Зингенберга[6], а по ночам… В общем, вопрос с лифтом был решен.
* * *
— «Але, Капитан, ты там не спишь?»
— «Нет», — отозвался я.
— «А зря. Тебе надо спать, а то у тебя ум до Новгорода не поправится и опять Россия будет во мгле».
— «Лис, что тебе надо?»
— «Что мне надо?» — возмутился Венедин. — «Ты шо, совсем ударился? Шо нам надо! Мы домой планируем возвращаться или у тебя какие?то другие планы?»
— «Лис», — с недоброй интонацией начал я, прекрасно понимая, на что намекает мой друг.
— «А шо я?! У меня отпуск горит. Я, кстати, мимо дома уже третий год пролетаю. Так шо давай, вызывай Базу, пусть они нам к Новгороду спасательный катер пришлют. Или уж, на худой конец, дадут координаты ближайших камер перехода».
— «Слушай, свяжись сам. У меня в голове такая муть, что я и двух слов внятно не произнесу».
У меня в голове такая муть, что я и двух слов внятно не произнесу».
— «Кто свяжись? Я свяжись?! Да они обо мне после того анекдота про «в ухо» слышать не хотят».
Спорить с моим языкатым другом бесполезно.
— «База Европа?центр, я Джокер?1. Вызываю Базу».
— «Европа?центр. Слушаю тебя, Джокер?1», — отозвался мелодичный девичий голосок.
— «Добрый день, сударыня», — поприветствовал я дежурного диспетчера. — «У нас неприятность. В пещере с камерой перехода тролль окаменел».
— «Кто?» — недоуменно переспросил голосок.
— «Ну, тролль… превращающийся, редкий вид. Так вот, мы сейчас плывем в Новгород отследить одно небольшое событие. А потом хотелось бы вернуться в Институт. Так, может, вы пришлете к городу через недельку спасательный катер?»
— «По инструкции я выслать спасательный катер не могу, он предназначен только для экстренных случаев».
— «Родная», — вмешался Лис, — «мы тебе сейчас экстренных случаев наковыряем с полмешка».
— «Джокер?2, а с вами вообще никто не разговаривает», — сухо ответила девушка. — «Я, конечно, постараюсь, но, Капитан, вы же сами понимаете…»
— «Ладно, Бог с ним, с катером. Что у нас с камерами перехода?»
— «Как вам сказать», — с нехорошей задумчивостью в голосе начала диспетчер, — «этот сопредел еще мало исследован…»
У меня похолодело внутри.
— «Так что, камер нет?»
— «Ну почему? Есть тут… пара штук».
— «Где?» — снова вмешался Лис, отчаявшийся выдержать длящуюся паузу.
— «Одна в пустыне в районе Хорезма, другая в окрестностях Иерусалима. Счастливого пути, Джокеры».
ГЛАВА 2
Француз. Я не понимаю, как вы, швейцарцы, можете сражаться за деньги. Вот мы, французы, сражаемся только ради чести и славы.
Швейцарец. Просто каждый воюет за то, чего ему не хватает.
Из разговора в таверне
Предположение, что «сходняк», или, как его здесь величали, «великий круг», честных мужей Руси начнется через три дня, грешило истинно английским педантизмом. Уже неделю с лишним в город съезжались нарочитые мужи со своими дружинами, так что крепостные стены не могли уже вместить толпища конных и оружных людей, ожидающих начала обещанного толковища.
Вынужденная пауза помогла мне прийти в себя, и я уже выходил на улицу подышать условно свежим воздухом и послушать городские сплетни. Слухи по городу носились разные: от страшных историй про то, как мы с Лисом до смерти забили несчастного тролля, до недобрых вестей о диких степных кочевниках, перекрывших Великий Шелковый путь, отчего баснословно возросли цены на восточные ткани, благовония и искусные золотые украшения, привозимые из?за Хвалынского моря.
Но один слух, даже не слух, а скорее известие занимало всех. «Ничего, — говорили сведущие люди своим менее осведомленным собеседникам, — почитай, завтра уже и начнется. Вот Муромец придет…» Завтра наступало, а неизвестный мне Муромец все не ехал и не ехал. «Долог путь из?за моря, — объясняли сведущие, — знать, тайными тропами добирается».
Прогуливаясь вдоль лавок гостиного двора, я как?то к радости своей наткнулся на любекского купца Хельмута Штолля. В прошлом году мне довелось сопровождать его из Любека в Шверин, и, насколько я мог судить, ловкий торговец остался вполне доволен предоставленной ему охраной.
— О Вальдар! Никак не ожидал тебя здесь увидеть! — Обрадованный купец возбужденно грохнул своей окованной палкой о дубовый настил мостовой. — Что тебя привело сюда, старина?