Ульрих сделал вид, что пропустил его слова мимо ушей. Так же вели себя и оруженосцы, усиленно разглядывающие романского стиля собор, мимо которого мы как раз проходили.
— Кстати, — не унимался Лис, — суд, конечно, хорошо. А такое понятие, как следствие, здесь вообще известно или в Империи о таких чудесах еще не слыхивали?
— Епископский суд проводит следствие, — печально вздохнул фон Нагель.
— К счастью, пока что мне удалось вас от него уберечь. Но если государь вдруг решит, что дело должно рассматриваться исключительно церковным судом, боюсь, вам в полной мере придется испытать, что это такое. Надеюсь, что этого не случится. — Он сделал знак рукой, показывая на мощное каменное строение, по стилю более напоминающее крепостной донжон, чем монашеское жилище. — Нам сюда.
* * *
— Клянусь, — в тон мне произнес Венедин.
— Итак, высокий суд Сакрум Империум, а также Священный Епископский суд, проведя долженствующие переговоры, пришли к соглашению, что представлять обвинение обоих истцов надлежит преподобному отцу Гервасию, аторнею Римской духовной Консистории[21] в Империи. Защищать ответчиков поручено адвокату Оттису Грампу из Санкт?Йоханесбурга.
— Ты их видишь? — поинтересовался Лис.
— Подсудимые, соблюдайте молчание! — издалека с судейского кресла прикрикнул статный суроволикий прелат в аббатском одеянии.
— Подсудимые, соблюдайте молчание! — издалека с судейского кресла прикрикнул статный суроволикий прелат в аббатском одеянии.
— «Вон тот, в мантии справа, похоже, наш адвокат. Прокурора я пока не вижу, но, полагаю, он сейчас появится», — передал я по связи.
— «А вот интересно, старинный обычай дать адвокату возможность пообщаться с подсудимыми здесь не в чести?»
— «К чему такие формальности? Наверняка господин адвокат уже ознакомился и с материалами дела, и с вынесенным приговором».
— «Как мило с его стороны. И все же чертовски хочется послушать, — ухмыльнулся Лис, — что этот судебный крючок будет говорить. О, а вот и наш бесподобный Гервасий».
Аторней Римской Консистории, плюгавый лысый монах с глубоко посаженными злыми глазками тщеславного коротышки, появился откуда?то сбоку и, поклонившись суду, заговорил неожиданно сильным густым басом:
— Рыцари Вальтер фон Ингваринген и Лис Венедин, императорским судом вы обвиняетесь в преступном умысле против государя Фридриха II и Священной Римской империи, выразившемся в похищении невесты принца Людвига киевской княжны Альенор. Суд оставляет за собой право выдвигать новые обвинения, ежели в ходе его для оных возникнет повод.
Священный Епископский суд трирского диоцеза[22] обвиняет вас в злом умысле против матери нашей Первоапостольной Римской католической Церкви, выразившемся в сговоре с демоническими силами и попытке осквернить освященную землю дьявольским отродьем, выдаваемым за принцессу Альенор.
— Вот уж действительно, шо в лоб, шо по лбу.
— Ну, не совсем, — справедливости ради поправил я. — Если суд сочтет более обоснованной первую версию, нам отрубят голову, а ежели вторую — сожгут на костре.
— Во как! А ежели вдруг суду понравится обрезание головы, нельзя ли им предоставить справку из Киева, что эту операцию с нами уже проделали?
— Господин адвокат, теперь ваше слово.
— Я полагаю, что мои подзащитные, несомненно, виновны во всех предыгалевных шм преступлениях и призываю их к полному и глубокому раскаянию, а высокий суд — к христианскому милосердию по отношению к несчастным сям.
— Слушай, — восхитился Лис, — у нас крутой адвокат! Я даже с ходу не соображу, что можно противопоставить такой линии защиты.
— Господа рыцари, — вновь поднялся со своего места судья, — признаете ли вы себя виновными в указанных преступлениях?
— Нет! — не сговариваясь, в один голос отчеканили мы.
— Что ж, если обвиняемые упорствуют в своем злодействе, — развел руками председатель суда, — мы вынуждены начать судебное заседание. В суд вызывается первый свидетель по данному вопросу, прецептор рыцарского ордена Девы Марии Тевтонской Ульрих фон Нагель.
Ульрих, уже битый час дожидавшийся вызова, возложил руку на заботливо подставленную библию и четко, без запинок произнес текст присяги.
— Господин прецептор, — преподобный Гервасий указал ему на нас, — знакомы ли вам эти люди? Если да, то скажите суду, кто они.
— Знакомы. Это Вальтер фон Ингваринген и Лис Венедин, рыцари, входившие в эскорт княжны Альенор.
— Считаете ли вы их виновными в означенных преступлениях?
— Нет.
— Отчего? — не меняя тона, пытливо спросил церковный аторней.
— Они добрые рыцари и не могли совершить ничего из того, в чем их обвиняют.
— Они добрые рыцари, почтенные судьи, — повторил слова фон Нагеля прокурор. — Я прошу вас это учесть.
— Я прошу вас это учесть. А также учесть и то, что эти, с позволения сказать, «добрые рыцари» присуждены к смертной казни в Шверине за измену их сюзерену графу Генриху. Адвокат, вероятно, хочет сказать, что мы воюем с Лигой северных баронов?
— Да, — кивнул достопочтенный господин Оттис, до того и не помышлявший ни о чем подобном.
— Действительно, мы воюем с северной Лигой, но мы не воюем с Русью. Более того, мы заинтересованы в союзе с ней. Но и там эти «добрые рыцари» также были приговорены к смерти за измену и убийство пленного. Знаете ли вы об этом, господин прецептор?