Когда он туда прибыл, сборщик податей, не этот,, а его отец, едва приоткрыв окошко в калитке ворот, сказал, что барон отдыхает и никого не принимает до полудня. Отец пошел прочь, чтобы в тени деревьев подождать назначенного часа, и вдруг увидел, как мчится сквозь лесную чащу волчья стая. Распростившись мысленно с конем, он тут же залез повыше на дерево и начал наблюдать оттуда за происходящим. Стая, во главе которой мчался огромный черный волк, добежала до толстенного дуба и окружила его кольцом. И тогда черный волк на глазах начал меняться, принимая человеческий облик.
— Это был барон? — не удержался от вопроса?утверждения Лис.
— Да, он. — Проводник согласно кивнул. — Он потянул за одну из веток, и между корнями гигантского дерева открылся потайной лаз. Волки, один за другим, начали скрываться в нем. Барон спустился в лаз последним и вновь закрыл ход.
А в полдень, как ни в чем не бывало, его милость барон Херсирк принял моего отца. Конечно же, в замке не было никаких волков, но отец все понял. Его охватила жуть. Не слушая, он согласился на все, что говорил ему Херсирк, а потом, едва добравшись до Риббека, он за гроши продал все наше хозяйство и купил лавку возле городских ворот, чтобы никогда больше не покидать стен города, находящихся, впрочем, под все той же ужасной защитой.
Когда я подрос и сообщил отцу, что сидеть на одном месте — это не по мне, что я желаю посмотреть свет, он воспринял это с неожиданной радостью, дал мне немного денег и повелел, если будет такая возможность, не возвращаться больше в отчий дом.
Я немало постранствовал, был солдатом, матросом, пробовал даже изучать писарскую науку, да, видать, не судьба. — Рассказчик развел руками. — Ни одно из этих ремесел не принесло мне какой?либо выгоды. Я вернулся в отцовскую лавку. Совсем недавно мой батюшка умер. На смертном одре он раскрыл мне тайну того, что увидел в лесу у замка Херсирк. Это была великая тайна, которую долгие годы он опасался доверить даже моей матери.
Когда же нынче ночью прискакал сборщик податей, а затем в город пришел отряд рыцарей, я понял, что возмездие небес наконец?то свершилось. Видит Бог, я ничем не мог помочь фон Нагелю. Никто до самого утра не имел возможности выйти из города, но когда господин Ульрих вместе с другими рыцарями поняли, что попали в засаду, они ворвались в мою лавку, и я показал им ход через крышу в надвратную башню. Тогда?то фон Нагель и попросил меня предупредить вас. И вот я здесь и рад, что имею возможность сослужить вам службу. Поверьте, господа, для меня высокая честь, я счастлив быть полезен победителям этих мерзких тварей.
— Откуда ты знаешь, что они побеждены? — спросил я, соображая, что фон Нагель никак не мог знать о результатах Лисовского похода в замок.
— Когда я скакал, чтоб предупредить вас, я видел зарево, поднимающееся над лесом, и дым со стороны Херсирка.
Что и говорить, ларчик открывался просто.
— А куда мы теперь направляемся? — поинтересовался я.
— На старую императорскую дорогу, — любезно объяснил проводник. — До того, как Херсирк проложил часть дороги вблизи своего замка, она шла восточнее. Но сейчас там почти не ездят. К тому же это владения рода фон Штраумбергов, а они почти сто лет враждуют с Херсирками из?за этих земель. Так что за вами сюда никто не полезет. Бароны фон Штраумберги всегда отличались скверным нравом.
— В кого они превращаются? — на секунду прекращая любезничать со спасенной девушкой, хмыкнул Лис.
— Что? — Рассказчик, кажется, не понял вопрос. — А, нет?нет, — он замахал на Венедина руками, — вроде бы никто ни в кого не превращается. По крайней мере так говорят.
* * *
Мы ехали уже несколько часов, забирая все восточнее и все дальше удаляясь от негостеприимных владений покойного барона Херсирка. В одном месте мы свернули со столбовой дороги в лес на едва заметный проселок и ехали так довольно долго, кое?где расчищая путь от упавших деревьев и ветвей, тянущихся справа и слева и едва не смыкавшихся посреди малоезженой колеи. Кое?где возок приходилось подпирать плечами, чтобы не дать ему завалиться на сторону, кое?где забрасывать камнями и ветками немилосердные ухабы, грозившие оставить транспорт нашей подопечной без колес, в общем, назвать эту дорогу проезжей язык не поворачивался.
— Знаешь что. — Лис утер пот рукавом со лба. Процесс вытаскивания экипажа из широкой грязной ямы, не высыхающей, наверное, даже в самую жару, наводил моего друга на философский тон. — Работа нам, конечно, блатная досталась, красну девицу из грязи в князи толкать, но одно меня все же несказанно радует.
— Ты о чем? — кинул я, упираясь изо всех сил во вместительный продуктовый ящик возка, нависавший над задними колесами.
— Я вот еду и все прислушиваюсь, не рыдает ли кто поблизости. Ночью после оборотней слушал, сегодня весь день — кажись, тихо. — Он поднажал, чувствуя, что колеса выкатились наконец на твердый фунт. — Тьфу, тьфу, тьфу, вроде отстало.
— Он поднажал, чувствуя, что колеса выкатились наконец на твердый фунт. — Тьфу, тьфу, тьфу, вроде отстало. Так что все наши дорожные невзгоды почти ерунда.
Подбадриваемые кнутом одного из воинов, занявшего место убитого возницы, кони рванули и Лис, не удержавшись, плюхнулся в грязь.