— Немного, — пожал плечами я. — Вот, скажем, форма вашего креста напоминает одновременно и человека, поднявшего в молений руки к небесам, и одну нашу руну, означающую либо рога лося, либо же осоку. О ней сказано: «Лосиная осока, произрастая из болота, больно ранит и изгоняет, поранив до крови, любого, кто попытается срывать ее; эта руна призывает защиту в истине; в магии она используется для предохранения от зла, усиления удачи, жизненной силы».
— Неплохо, — с уже нескрываемым интересом, глядя на меня, произнес собеседник. — Хотите еще что?нибудь добавить?
— Пожалуй. Вот эта эмблема, — я указал на розу в кругу терний, — ее также можно толковать двояко. Либо мы говорим о розе как о символе Богоматери и о терновом венце как о напоминании о мучениях Сына Ее, нашего Спасителя, либо же мы вспоминаем, что роза также означает тайну, о чем, кстати, свидетельствует сей девиз, а венец означает не столько мучения Сына Божьего, сколько колючую изгородь, защищающую тайну от непосвященных.
Мой слушатель стоял, покачиваясь с пятки на носок, и, сложив руки на груди, смотрел на меня удивленно.
— Очень хорошо, — кивнул он, дождавшись, пока я договорю. — Мне отчего?то кажется, что вы, господин рыцарь, довольно пристально интересуетесь нашим орденом. И даже более того, вы знаете куда как больше, чем вам должно знать.
И даже более того, вы знаете куда как больше, чем вам должно знать.
— Вас, вероятно, беспокоит — откуда? — усмехнулся я.
— Сказать по чести, да.
— А если я заявлю, что просто хорошо разбираюсь в искусстве составления и чтения гербов, вы мне, очевидно, не поверите.
— Несомненно, — кивнул храмовник.
— Ну, тогда, — я развел руками, — мне остается только заявить, что перед тем как узнать все то, о чем я вам только что рассказывал, я также прочитал слова «суб роса эст».
Это была чистейшая правда. Несколько лет назад, готовясь к очередной командировке, я проработал массу первоисточников, относящихся к шотландскому франкмасонству, и наткнулся на упоминание о таинственном рыцарском ордене Розы и Терновника. И величался сей манускрипт именно так: «Сказано под розой». Однако не мог же я поведать об этом орденскому иерарху!
— Что ж, неплохой ответ, — кивнул хозяин апартаментов. — Во всяком случае, он показывает вас человеком, стремящимся сохранить чужие секреты.
— Сохраняющим секреты, — поправил его я.
— Возможно, — согласился он, садясь и указывая мне на оставшийся табурет. — Однако я пришел сюда говорить совсем на другую тему. Вальтер фон Ингваринген, — неспешно произнес храмовник, внимательно отслеживая мою реакцию на свои слова, — вы же не станете отрицать, что именно таково ваше имя?
— На родине меня звали немного по?другому, но в Германии действительно называли так.
— Хорошо, — кивнул мой собеседник, — я буду именовать вас, как вы того пожелаете. Мое же имя Сальватор де Леварье, и я являюсь приором Лотарингии.
— Весьма польщен. — Я привстал, демонстрируя глубокое почтение.
— Полноте, — махнул рукой мсье Сальватор. — Мы здесь просто рыцари, а рыцари равны между собой, будь то король или же последний башелье[24], выезжающий в бой на чужой лошади.
— Как прикажете, — пожал плечами я.
— Для начала, Вальтер, я хотел бы задать вам вопрос: на что надеялись вы, соглашаясь идти соглядатаем в это командорство? Разве вы ничего не слышали о том, что наши люди внимательно следят и за тем, что делается при европейских дворах, и за тем, кто побеждает на рыцарских турнирах…
— Да, я знаю об этом.
— Тем более, — продолжал приор. — Быть может, вы и не помните, но однажды мы встречались. Не так давно, на постоялом дворе у Штраумберга. У меня прекрасная память на лица.
— У меня тоже.
— Вот как. Как же тогда, зная все это, вы приезжаете сюда, устраиваете какое?то нелепое представление, выдавая себя за купеческого слугу? Как вы осмеливаетесь так грубо и неумело составлять план крепости на виду у стражи? Я не могу понять, о чем вы думали в этот момент.
— Начистоту?
— Конечно! Какой смысл здесь говорить по?другому?
— Я думал, что если служка окажется недостаточно наблюдательным и не опознает во мне опоясанного рыцаря, если брат?казначей по какой?то нелепой случайности примет меня за купеческого слугу, если встреченная мной на стенах стража сочтет, что я вышел полюбоваться ночными пейзажами и не донесет об этом кому следует, то мне придется покинуть командорство несолоно хлебавши, и ума не приложу, где бы я после этого искал вас среди десятков командорств и хозяйств Лотарингии.
Глаза де Леварье округлились.
— Вот как! Значит, вы искали именно меня?
— Именно вас. Вы мне очень нужны, и, можете мне поверить, если бы мне не удалось разыскать вас сегодня, я бы придумал что?нибудь еще более заковыристое, чтобы найти вас хоть в любом из ваших замков, хоть как здесь, под землей, хоть на дне океана.
Приор Лотарингии смерил собеседника удивленно?заинтересованным взглядом.
— Забавно. И зачем же, позвольте узнать, я вам так понадобился?
— Вы хорошо помните нашу встречу на постоялом дворе?
— А что, собственно говоря, о ней можно помнить? Мы виделись всего лишь краткий миг, не сказав друг другу и двух слов.