— …Теперь же мы одержали славную победу, и никто уже там не посмеет сказать, что мы слабы, — четко и размеренно произносил чей?то уверенный голос.
— Это Мстислав Киевский, — пояснил Илья Муромец.
— И мы, и наши враги понесли огромные потери, — продолжал тот же голос. — Но армии Чингисхана неисчислимы, пройдет немного времени, и на смену этой Орде он пришлет другую. Где нам взять силы, чтобы противостоять ей? Да, враг разбит, но не сокрушен. И мы должны искать с ним мира, а не новой войны. А потому я стою на том, чтобы выдать убийц.
За тонкой матерчатой стенкой раздался невразумительный гул голосов, судя по интонациям, явно поддерживающий слова оратора.
— Да?да, это о вас, — едва шевеля губами, прошептал младший Муромец. — Сегодня поутру от Субедэя посольство прибыло, требует выдать убийц Буринойона. Говорят, не в бою был убит, а стрелой посреди степи, да еще и со связанными руками. Выходит, чистой воды убийство. А убийцы, то бишь вы, други мои, в нашем стане скрываются.
— Отколь про нас?то известно?
— Да уж известно, — усмехнулся Илья Муромец. — Поди, не дети малые, понимать надо, столько глаз кругом, нешто схоронишься? — Он замолчал и вновь прислушался. — О, Суздальский говорит.
— Прав князь Мстислав, в том спору нет…
— Ты ба! Сколь живу, впервые Владимирские князья с Киевскими в согласии пребывают.
— …Войско наше не вечно здесь стоять будет. Поди, дома?то уже жены мужей заждались, матери все глаза исплакали, сынов ожидаючи. Разойдутся полки да дружины по домам, а тут ворог и нагрянет. Чем держать его будем? Против такой?то силищи кто сам выдюжит?
— Надо же, уразумел, — недобро хмыкнул Илья. — Уж и на том спасибо. — Он вновь обратился к нам: — Субедэй за ваши жизни клянется полон вернуть, а его нынче в Орде тыщ до трех будет. Да божится, что уломает Чингисхана не ходить впредь на землю русскую.
— …И запылают тогда села и города. Сколько крови прольется? Окиян?море.
— Как думаете, друга, выдадут князья да бояре чужеземцев за такой?то куш?
— А я говорю, не видано то дело — витязей татарве на съедение отдавать! — раздалось где?то совсем близко.
— О, чуете, — Муромец поднял указательный палец вверх, — и за вас голос слышен. То Святополк Туровский. Молодой еще да горячий. А может, надеется в своих лесах да болотах отсидеться?
Ответом на реплику молодого князя был гул возмущенных голосов, не разделявших его точку зрения.
— Тихо, князи! — перекрыл шум голосов грозный рык Олега Изборского. — Что это вы тут рюмаете, точно вас батогами всю ночь гоняли! В своем ли вы уме, али белены объелись? Прав Святополк. А коли в завод у вас пойдет людей своих злому ворогу передавать, то кто с вами?то останется? Оттого наши рати за нас и стоят, что и мы за них жизни свои не жалеем. Ведовством да лукавством Субедэю глаза отвести нужно, а не выдавать. А уж коли спрятать их надо ненадежнее, пускай ко мне в Юрьев идут. Такие справные витязи там ныне нужны.
— Тебе, князь Олег, воевода Воледар Юрьев у ливонцев отнял, вот ты за него и говоришь. Мы же о всей земле русской печемся.
— Так?то, други мои дорогие, — вздохнул тяжело Илья Муромец. — Дожидайтесь?ка покуда тут. Когда совет закончится, отец с вами говорить желает.
* * *
— Какие будут предложения? — прошептал я, когда мы остались вдвоем.
— Дожидайтесь?ка покуда тут. Когда совет закончится, отец с вами говорить желает.
* * *
— Какие будут предложения? — прошептал я, когда мы остались вдвоем.
— Выбор небогатый, — вздохнул Лис, — но уж, во всяком случае, объяснять, что мы хотели уйти в Хорезм в связи с окончанием командировки, явно не стоит. Оно, конечно, чистосердечное признание смягчает вину, но боюсь, что после такого смягчения земля нам будет пухом. Так что на выбор: то ли у нас с тобой был острый приступ лунатизма, то ли мы, на свой страх и риск, будучи в состоянии глубокого душевного замешательства и алкогольного изумления, решили похитить из вражеского лагеря Субедэя. Потерпевший Б. взялся провести нас к нужному шатру, да по дороге наткнулся на стрелу. Откуда они здесь вылетают, как мы помним, выяснить не удается. Может, она вообще, в связи с приближающейся осенью, летела в теплые страны. Как тебе план?
— Полный бред, — констатировал я.
— Верно, именно поэтому, быть может, и пройдет.
Между тем голоса в шатре понемногу стали умолкать, утомленные долгими дебатами князья начали расходиться по своим дружинам. Однако кое?что можно было утверждать определенно: ни одна страховая фирма по результатам завершившихся торгов не взялась бы страховать наши жизни и здоровье даже на самую мизерную сумму.
— Пошли, — в палатку бочком втиснулся Илья Муромец. — Разошлись уже все. Отец вас ждет.
Володимир Ильич Муромец восседал на своем месте во главе стола мрачный как туча.
— Проходите, побратимы, садитесь. — Он кивнул на лавку у стола. — Рассказывайте, что вы там накуролесили?
Лис сжал мне руку, давая знак молчать, и начал вдохновенную повесть о наших терзаниях по поводу нелюбви князей, о мысли похитить вражеского полководца, о неудачной ночной вылазке, да так красиво, что не знай я истинной подноготной произошедшего, глядишь, и поверил бы его словам. Старший Муромец кивал головой да изредка криво усмехался. Мне же оставалось только удивляться, когда успел Лис придумать такую складную байку. Переходя из уст в уста, она, безо всякого сомнения, имела шанс стать непреложной истиной для позднейших историков этого мира.