Сказывают, княжич вместе с батькой был, да каким?то чудом спасся, но отца на рогатинах он воочию видел и псковитянам того не простил. Покуда те мыслью утешались, что княжич годами мал, он собрал верных отцовых дружинников да на переходе из Чудского озера в Псковское перенял торговый караван, идущий с товаром в Псков. Думаю, что те из горожан, кто после этой ярмарки выжил, надолго ее запомнят. Да вот только немного таковых осталось.
— Слыхал я о том сказ, — мрачно кивнул Муромец. — И о том, что ливонцы тем временем Юрьев себе захапали, слышал. Говорят, он после того без малого год Юрьев в облоге держал.
— Держал, — согласился Лис, — да только без толку. Сил?то у ливонцев куда как поболе будет. Хотя, сказывают, страху он на них нагнал немалого.
— Что и говорить, славный князь. Уж, почитай, сколько лет один против Ливонии край земли русской держит. Ведомо мне, первую его жену ливонцы в полон взяли?
— Взяли, — подтвердил Венедин. — Требовали, чтобы он принял вассальную присягу и впредь бы держал свои земли от ордена. Князь их и слушать не стал: Посадил посольство на лошадей задом наперед, ноги под брюхом связал да в таком виде из земли своей и выгнал. Так, сказывают, господа рыцари жену его, дочь полоцкого князя, в каком?то дальнем монастыре гладом и холодом морили.
— А я слышал, будто ее кинжалом закололи, — задумчиво произнес Муромец, похлопывая по холке своего огромного коня.
— Может, и кинжалом, — пожал плечами Лис. — Не в том суть дела. За смерть жены своей князь сторицей заплатил. Сколько замков порушил, сколько маетков пожег — и не счесть.
— Ливонцы, я так понимаю, тоже в долгу не оставались.
— Не без того, — согласился Лис.
— Да, славный князь, — вновь повторил Муромец. — Таких бы поболе. Жаль против него идти.
— А то не жаль! Коли его одолеем, кто границу охранять будет? Мы уйдем — ливонцам дорога откроется: хошь на Псков, хошь на Новгород.
— Верно речешь, Венедин, — задумчиво произнес Володимир Ильич, глядя вперед на колыхающиеся по ветру дружинные стяги.
— Верно речешь, Венедин, — задумчиво произнес Володимир Ильич, глядя вперед на колыхающиеся по ветру дружинные стяги. — Я вот что думаю, — продолжил он, устремляя на Лиса немигающий пристальный взгляд, — последнее дело для нас с изборцами биться. Миром все порешить надо.
— И то верно, — кивнул Лис.
— А коли верно, так слушай, — резко бросил богатырь. — Нужен надежный человек, князю лично ведомый, который бы к нему пробрался да растолковал, что нет нам резона с ним воевать. Одно дело делаем. Вот я и думаю: ты с ним из круговой чары пил, на язык, сказывают, боек, до всякого проворства ловок, стало быть, лучшего гонца и не сыскать.
— «Оба?на!» — Голос Лиса на канале связи был полон торжествующего энтузиазма. — «Вот так вот, командир! Пока ты «в каталке бледен, недвижим, страдая раной», я спас на раз, два, три дипломатическую карьеру сделаю. Так что, если оклемаешься, приходи, я тебя по старой дружбе швейцаром устрою».
— «Да ну тебя», — огрызнулся я. — «Ты еще никуда не поехал, и уж тем более не вернулся, увенчанный лаврами».
— «Так это мы быстренько!» — Лис склонил голову перед Муромцем. — Мудро баешь, Володимир свет Ильич. Как ты сказал, так я и сделаю. Проберусь в княжий стан змеей неслышною, передам все от слова до слова. Соловьем разольюсь. Уговорю Олега Ярославовича не обнажать меча против войска нашего.
— Вот и славно. Как только передовые дадут знать, что дружина княжья супротив стоит, пойдешь туда послом.
— С превеликой радостью, — вновь склонился в поклоне Лис.
* * *
Однако время шло, а передовые разъезды, посланные Муромцем в поиск, все не докладывали и не докладывали о появлении изборской дружины.
— Не, ну это издевательство, — возмущался Лис, денно и нощно вынашивающий в голове страстные монологи, предназначенные для ушей князя Олега. — Мы на войне или куда? Он полководец или где? Шо он себе думает? Мы уже три дня в пути, а изборским духом даже и не пахнет!
— Вот именно, что полководец, — лениво отозвался я, придерживая Мавра, рвавшегося перейти с шага на рысь. — Наверняка он выступил к Пскову и оттуда послал известие, что идет на нас. Силы у него невелики, но зато они будут свежими, да плюс за спиной мощная крепость. А наше войско порядком утомится в дороге, да к тому же пока оно все дотянется до Пскова, князь Олег успеет разгромить добрую его половину на марше.
— Ну, это еще бабушка надвое сказала.
Я пропустил его фразу мимо ушей. Уже вечерело, и пора было позаботиться о ночлеге. Сказать по правде, меня уже немного утомила необходимость ночевок под открытым небом среди березовых рощ, дубрав, сосновых боров и уж черт знает чего, произрастающего в этих краях повсеместно. Я с грустью вспоминал те времена, когда мне уже приходилось тащиться через всю Русь, точнее, Россию, направляясь в гости к Емельяну Пугачеву, а потом от него, ко двору Екатерины II. Но к тому времени дороги все же обросли постоялыми дворами, селами, да и с городами было погуще, а здесь: леса, леса и снова леса, сколько охватывал взор.
Закончив пререкаться с Лисом, я послал трех всадников подыскать поляну, достаточно большую, чтобы вместить наш отряд. И когда последний луч солнца скрылся за лесом, мы стали лагерем на лесной опушке вблизи ручья, стремительно несшего свои воды к маячившей впереди реке. Направленные за дровами воины вернулись с охапками валежника, кашевары наполнили водой свои котлы, и вскоре стоянка приобрела вполне жилой и даже довольно уютный вид.