— Лис, — я угрожающе застучал пальцами по каменной кладке стены, — какие деньги? Что ты еще учудил?
— Я учудил?! — возмутился Лис. — Считай сам: коней на шестьдесят рыл… хорошо, пятьдесят восемь, купить надо было? Надо. Возов пять штук, тоже, кстати, не святым духом движимых, фураж, провиант, стрел опять же запасных… За все ж плати! От наших кораблей кошкины слезки остались. Как ни крути, на дорогу не хватит.
— Ты мне не о том толкуешь, — прервал я финансовый отчет моего предприимчивого друга. — Ты насчет контрибуции, пожалуйста, расскажи.
— Уже. Шепнул я по секрету кому следует, что за умеренное вознаграждение могу замолвить словечко, чтобы их отпустили, так сказать, с честью. Ну, вот они и скинулись, кто сколько смог. Сам же видишь, я их не обманул. — Венедин указан на уже едва видные фигурки рыцарей. — Впрочем, повернись все по?другому, они б на меня тоже долго не обижались, кочьев, наверное, на всех бы хватило. А с другой стороны, сам посуди, я своим ребятам обещал призовую стрельбу, значит, хошь разбейся, а злато?серебро вынь да положь. Вот я вынул и положил. Только с кнехтами беда.
— Что еще с кнехтами?! — встревожено спросил я, вспоминая, что эта часть пленных была отпущена в Ливонию на третий день нашего сидения в Изборске без особых проблем. — Что ты с ними сделал?
— Побойся Бога, ничего! Ты мне эту часть полона отдал?
— Отдал.
— Потом по договору их отпустили?
— Отпустили.
— Но снаряга?то трофейная — моя?
— Ну.
— Что «ну»? Вот я ее обратно магистру и втюхал. Торговался, кстати, скотина, шо ломбардский купец! В конце концов — во, залепуху выписал.
— Что? — не понял я.
— Чек на предъявителя в контору Рыцарей Храма Богоматери Горной. Кстати, ты не знаешь, Хельмут нам его не сможет обналичить? — Лис задумчиво поскреб шевелюру.
* * *
Новгород радостно встречал героев. Кожевенники и сапожники, бронники и златокузнецы, пекари и сбитенщики толпой валили поглядеть на овеянных славой героев, в пешем и конном строю проходящих по улицам города. Даже рать князя Изборского, совсем недавно послужившая причиной всеобщего переполоха, удостоилась своей порции восторженных воплей и подброшенных в воздух шапок, Готовясь к дальнейшим походам, армия размещалась в городе и его окрестностях, ожидая команды опять выступить в путь. Оккупированный нашим отрядом постоялый двор едва ли не круглосуточно осаждали разбитные местные молодки, сводя почти на нет попытки поддерживать дисциплину в войске.
— Любовь стирает все границы, — входя в штабную комнату, безапелляционно заявил цветущий как майская роза командир венедских лучников.
— Особенно любовь к дензнакам.
— Что еще стряслось? — Я настороженно посмотрел на друга, недоумевая, по какому поводу случился с ним столь внезапный приступ лиричности.
— Я тут Кнута на улице встретил, он интересовался судьбой какой?то баклажки и просил тебя занести ее нынче же господину Штоллю. Очень, знаете ли, тот без нее скучает.
— Понятно, — скривился я, осознавая, что ганзейский «разведцентр» требует отчета о проделанной работе. — Это все?
— После того, как будет все, нас сразу похоронят. — Лис явно был в хорошем настроении. — И Ильич велел тебе зайти к нему. Так что сам решай, пойдешь ты сейчас сдавать стеклотару или общаться с начальством. Но я бы тебе рекомендовал начать с посуды, потому как у Ильича сейчас ходоки засели, да так, что дым столбом, венцы буквально на хоромах поднимаются.
— Что такое?
— Полный ататуй. Старшина рвет Володимира на части, примерно как милейшей души князь Изборский собирался порвать ливонского магистра.
— Что им еще не слава Богу?
— Я тебе могу назвать с ходу три «не слава Богу». «Не слава Ногу» Псков, который пытался перейти под руку Новгорода с известным тебе результатом; «не слава Богу» Изборск, который остался в руках прежнего хозяина; и уж совсем «не слава Богу» Юрьев — это их вообще довело до истерики, шо Мак?Лауд кукушку. Ну, Ильич их, понятное дело, посылает сексуально?пешеходным маршрутом, но, блин, я тебе скажу: по ближайшим улицам сейчас лучше не ходить. Звуковая волна коней о заборы плющит.
Мысленно я поблагодарил заботливого товарища за предупреждение и, разыскав в походном тюке присланную Штоллем емкость с остатками целебной мази, вздохнул и отправился с докладом.
* * *
Герр Хельмут поджидал меня в горнице за столом с яствами заморскими да вином сладким.
— Угощайся, — уговаривал он, пододвигая ко мне то одно, то другое блюдо. — В походе?то, чай, так не кормили. Вот вина испробуй. — Он наклонил над моим кубком отливающий рубиновым блеском кувшин, покрытый тонкой восточной насечкой. Из носика кувшина полилась густо?красная жидкость. — Из Святой земли вино, — не унимался радушный хозяин, — «Кармель».
Мне едва удалось удержаться от тяжелого вздоха при упоминании о Святой земле. Насколько я помнил карту, от горы, на которой произрастал виноград, идущий для изготовления этого вина, до вожделенной камеры перехода было всего?то около ста миль.
— Я так рад видеть тебя в добром здравии. — Хельмут поставил кувшин на стол. — Как сказывают, ты отличился в боях с ливонцами.
— Да что там за бои, — махнул рукой я.