— Хороший удар, — с видом знатока констатировал Лис. — Еще кто желает попробовать?
Очередной стражник потянул меч из ножен, но Субедэй сурово остановил его:
— Не надо. Передайте своему императору, что я согласен встретиться с ним. Завтра здесь же. — Он развернулся и вышел из шатра.
— И тогда Арагорн вывел из?под горы шоблу жмуров и устроил всем похохотать, — прокомментировал последнюю мизансцену Лис. — Ну что, граф, — небрежно кинул Лис суровому Хонштайну, все еще демонстрирующему рубец от плеча через грудь к бедру, — посылайте гонца в штаб за одалисками. Субедэй спекся и готов к употреблению.
* * *
— Отлично! — стремительно врываясь в штабной шатер, изрек Фридрих, возвращаясь с переговоров. — Монголы идут через Малую Азию. Мы поставляем им продовольствие и снабжаем проводниками. Прекрасное условие, оно позволяет нам и дальше навязывать им свою волю. Где мой командующий флотом? Где этот чертов венецианец?!
— Я здесь, ваше величество.
— Маурицио, как можно скорее отправь корабли в Италию и Константинополь. Необходимо срочно дать знать его святейшеству папе и патриарху Константинопольскому о грозящей им опасности и объяснить, что только я могу спасти их.
— Но, ваше величество, море еще штормит, корабли могут пойти на дно.
— Море имеет полное право штормить. Оставим Господу хотя бы возможность распоряжаться погодой. А корабли… Если мало одного, пошли десять. Десять в Рим и десять в Константинополь. Если даже одному из них удастся дойти до цели, имя Маурицио Отелло навеки останется в людской памяти, как имя спасителя Европы.
— «Это уж точно!» — услышал я на канале связи насмешливый голос Лиса.
— «Именно как спасителя. И именно Европы».
— Поспеши! Мы переломим хребет этим тварям Божьим, и клянусь своей короной, это будет самое богоугодное дело, которое я только могу измыслить.
ГЛАВА 29
Бог не имеет религии.
Махатма Ганди
Над Яффой вовсю гремели колокола, приветствуя входящую в гавань папскую галеру. Гремели, невзирая на отлучение, наложенное его святейшеством на крестовый поход и всех его участников.
Вчера в императорском шатре я был свидетелем занятной сиены, предшествующей этому набату.
— Они отказываются звонить, ваше величество, — разводя руками, докладывал референтарий. — Говорят, пока не снято отлучение…
— Пусть говорят все, что им взбредет в голову. Меня это не интересует. Они должны делать то, что я им велю.
— Но его святейшество…
— К черту его святейшество! Наловите мне пару дюжин доминиканцев, привяжите их руки к колокольным языкам да посыпьте площадки в звонницах раскаленным угольем.
— Но, государь, не будет ли это слишком?
— Будет, если и в таком случае они откажутся звонить. Но вряд ли это произойдет.
Колокола гремели над Яффой. Император стоял на крепостной стене во главе роскошной свиты, внимательно следя за маневрами вызолоченного корабля под папским штандартом. И радостная улыбка смиренного сына Церкви, запечатленная на его губах, многократно отраженная, освещала лица приближенных.
— Ну вот ты и попался, — тихо произнес государь, глядя, как поднимаются вверх тяжелые галерные весла, как летят на берег швартовы и ровной шеренгой выстраивается вдоль борта отряд папской стражи. Он резко повернулся к стоявшему позади референтарию: — Есть ли сообщения от орденских магистров?
— С вашего позволения, государь, иониты и храмовники заявляют, что, как и прежде, полны решимости защищать интересы веры в Святой земле. Более того, они вполне уверены, что прибытие в Иерусалим первых лиц Церкви вдохновит христиан на новые подвиги во славу Божью. Намечающиеся же здесь переговоры помогут завершить нелепую распрю, позволяющую неверным считать, будто существует вражда между властью церковной и властью светской. Магистры прислали своих иерархов, чтобы те могли представить ордена во время переговоров.
— Прекрасно, — кивнул Фридрих. — Прибыл ли гонец от Аль Кемаля? Он обещал мне прислать в Иерусалим как минимум двух шейхов.
— Еще нет, ваше величество.
— Проклятие! Пошлите ему сообщение, пусть поспешит. Да, вот еще, я велел найти и доставить ко мне главу здешних иудеев. Вы нашли его?
— Увы, государь. Либо иудеи скрывают имя этого человека, либо же у них действительно нет единого первосвященника.
— Тогда найдите мне какого?нибудь Пророка, Учителя, Мессию, наконец! И не морочьте мне голову рассказами, что их тут нет. В этой земле пророки растут что грибы после дождя. Я вам приказываю, найдите мне такого человека. Найдите и разместите в Иерусалиме с не меньшим почетом, чем его святейшество.
— Ваше величество, — послышался за спиной императора голос одного из предводителей рыцарских отрядов, — но достойно ли будет собрать в едином месте с отцами христианской церкви и знатными шейхами нечестивых иудеев, распявших Господа нашего?
— Не городите чушь! Стали бы они распинать отпрыска своих царей? А кроме того, мне нет дела, во что они верят. В моей стране каждый имеет право отправляться на Небеса своим путем. Найдите мне человека, способного убедительно донести до остальных иудеев результаты предстоящих переговоров, или же я вас самих заставлю перейти в их веру. — Император кинул на своих приближенных взор, позволявший утверждать, что эти слова вовсе не являются пустой угрозой.
— Император кинул на своих приближенных взор, позволявший утверждать, что эти слова вовсе не являются пустой угрозой.
— Ваше величество! — К Фридриху, придерживая меч, подбежал молодой голубоглазый красавец с забранными в хвост светлыми волосами, тот самый Маурицио Отелло — венецианский наемник, поставленный государем во главе своего флота. — Его святейшество Папа Григорий IX высаживается на берег.