Теперь он часами просиживал в каюте, делая пассы руками и бормоча что?то себе под нос. Он пробовал заниматься этим и на палубе, но после того, как по его повелению та начала стремительно обрастать волосами…
— Прекрати это безобразие! — заорал на него Венедин, едва не срываясь с мачты. — Ты что это себе позволяешь! — Словно повинуясь его крику, молодая поросль у ног практиканта исчезла без остатка. — Ну и что это было?
— Лис, спустившись на палубу, опасливо подошел к Ансельму, как будто ожидая очередного приступа магического зуда у своего подопечного. — Что еще за средство для ращения волос изобрел несчастный Зеедорф?
— Я, — виновато начал без пяти минут бакалавр, — хотел создать своего двойника, так сказать, точное подобие…
— О! — восхитился Венедин. — И для этого ты выбрал деревянный настил? Оно, конечно, да, материал, близкий по структуре к оригиналу, но, друг мой, пора отказаться от этих дедовских технологий! Ты же не папа Карло, чтобы мальчиков из бревен извлекать. Дубли надо ваять на генетическом уровне. Ты спираль ДНК себе представляешь?
— Нет, — заворожено глядя на высокомудрого учителя, сознался Ансельм.
— Н?да, трудно нам с тобой придется. Ладно, учи пока, так сказать, традицию, серьезными вещами займемся, когда плотно освоишь азы. Но только чтоб никаких экспериментов на палубе! И никаких природных катаклизмов.
— Н?да, трудно нам с тобой придется. Ладно, учи пока, так сказать, традицию, серьезными вещами займемся, когда плотно освоишь азы. Но только чтоб никаких экспериментов на палубе! И никаких природных катаклизмов. Знаю я вас, школяров, чуть научитесь ураганы вызывать, тут же норовите соседские огороды снести.
Пристыженный горе?экспериментатор вновь вернулся в каюту и теперь лишь изредка появлялся оттуда вдохнуть свежего воздуха. Не знаю, насколько уж скрупулезно придерживался он Литовского требования не трогать силы природы, но возникший близ Крита восточный ветер исправно следовал за нами до самого порта Триполи, наполняя паруса каравеллы.
* * *
Всегда отрадно после недель, проведенных на шаткой палубе каравеллы, ощутить под ногами земную твердь, отрадно посвятить неделю?другую утонченному безделью, созерцанию пестрой толпы и пространным рассказам о тревогах и опасностях, поджидавших нас на пути… но на все это катастрофически не было времени.
Бесцеремонно сбагрив на шумном трипольском базаре товары шверинского лжекупца и получив там информацию, что совсем недавно отсюда в Сирию ушел небольшой караван с русскими мехами, кордовскими кожами и тонкими французскими винами для Старца Горы, мы поспешили покинуть христианское княжество и направиться в Вади?эль?Джан — Долину Демонов, где в горной цитадели свил свое гадючье гнездо еще неведомый нам Алаэддин. Впрочем, похоже, кроме нас, никто не жаждал свести с ним знакомство.
Видя нашу спешку, медоточивый мсье Марно заверил господ судовладельцев, что прекраснейшим образом подождет их возвращения здесь, в порту, что все страхи, рассказываемые о Долине Демонов, не более чем пустые слухи и детские сказки и что он сам знает не менее дюжины тех, кто побывал в Вади?эль?Джане и преспокойно вернулся обратно.
— Какая?то неделя пути туда, неделя обратно, — утверждал шкипер, — ну, скажем, еще неделя в гостях у Алаэддина, так что, считай, со всеми неурядицами, через месяц мы сможем пуститься в обратный путь. Лично я не вижу никакого резона для себя вновь покупать у вас корабль.
— Хорошо, — радостно заверил его Лис, расплываясь в той самой улыбке, которая, подобно появлению «Летучего голландца» и огням святого Эльма, предвещала скоропостижные бедствия. — Значит, так, я, как хозяин каравеллы, приказываю вам вывести корабль из порта и, прорубив днище, возвращаться обратно на шлюпках.
— Но тогда «Женевьева» пойдет ко дну, — удивленно пробормотал хитроумный моряк.
— Да что вы говорите! Какое ценное наблюдение, — всплеснул руками Лис.
— А я?то думал, что же с ней в этом случае произойдет? Так вот, мой дорогой мэтр Теодор, моя каравелла, хочу — плаваю, хочу — топлю. Не желаешь ее у меня покупать — не надо, останешься без корабля. Таким образом, у вас есть два выхода: либо идти со мной, либо сидеть здесь и дожидаться весны, пока корабли пойдут обратно в Европу. Однако вряд ли после такой зимовки у вас останется десяток?другой монет, чтобы купить себе рыбачий гакбот. Но воля ваша.
«Святая Женевьева» была продана нами ее прежнему владельцу, к немалому расстройству Лиса, с удержанием десяти монет за «амортизацию». Все же, если прибавить к этим деньгам золото, полученное после реализации товара покойного Карла из Риббека, у нас на руках оказалась сумма, вполне достаточная и для дальнейшего путешествия в Сирию, и, возможно, для выкупа хорошенькой простолюдинки, дочери кабатчика Альенор. Теперь нас ожидал путь, на котором знойная пустыня, полная свихнувшихся египетских кобр и перегревшихся, на солнце скорпионов, была самой невинной частью ожидаемых проблем.
* * *
В тот день мы несколько часов кряду уходили от невесть откуда взявшегося отряда конников, который изо всех сил норовил навязать нам тесное знакомство.
Легконогие арабчаки, несшие на спинах коренных обитателей сирийской пустыни, пожалуй, превосходили в скорости наших коней, так что нам приходилось постоянно менять направление движения, петляя среди каменистых холмов, покрытых чудом уцелевшей выжженной солнцем травой, и отстреливаясь на ходу.
Неизвестно, чем бы закончилась эта проклятая гонка, когда бы, пытаясь укрыться в обрывистой балке, очевидно, бывшей некогда руслом протекавшей здесь реки, мы не влетели в заросли экзотического местного растения, именуемого юккой. Терновник наших широт и кактусы мексиканских равнин — нежные оранжерейные растения по сравнению с этим исчадием шайтана. Достигающее порой человеческого роста, с широкими мечеобразными листьями, весьма твердыми и острыми по краю, как битое стекло, заканчивающимися прочнейшей иглой, они представляли достойную альтернативу схватке с полусотней головорезов.