Мы что,
блядь, в двадцать первый век на ста мегагерцах въехать хотим? Когда
следующий эфир с Лебедем?
— Завтра. Интервью о русской идее. Уже все досчитано.
— Ты материал смотрел?
Морковин схватился за голову.
— Смотрел, — ответил он. — Ах ты… Точно. У него там «Житан». Я
заметил, но решил, что это сверху утверждено. Ты же знаешь, я эти вопросы не
решаю. Я и подумать не мог.
— Где у него сигареты? На столе?
— Если бы. Он пачкой все интервью машет.
— Пересчитать успеем?
— Целиком — нет.
— А текстуры поменять на пачке?
— Тоже нет. У «Житана» габариты другие. А пачка все время перед
камерой.
— Что будем делать?
Азадовский остановил взгляд на Татарском, словно только что его
заметив. Татарский прокашлялся.
— А может быть, — сказал он робко, — добавить пэтч с пачкой «Кэмела» на
столе? Это ведь просто.
— И что же, он будет одной пачкой в воздухе махать, а другая перед ним
лежать будет? Бред.
— А руку, — продолжал Татарский, повинуясь внезапной волне вдохновения,
— в гипс закатать. Так, чтобы пачка ушла.
— В гипс? — задумчиво переспросил Азадовский. — А что скажем?
— Покушение, — сказал Морковин.
— Чего, в руку попали? — Нет, — сказал Татарский. — Пытались взорвать в
машине.
— А что ж он, про покушение в интервью ничего не скажет? — спросил
Морковин.
Азадовский секунду думал.
— Это как раз нормально. Непоколебимый такой чувачок… — Он потряс
кулаком в воздухе. — Даже не обмолвился. Солдат. Про покушение дадим в
новостях. А в пэтч на столе вставляем не пачку «Кэмела», а целый блок. Пусть
эти гады подавятся.
— Что в новостях будем давать?
— По минимуму. Чеченский след, исламский фактор, ведется расследование
и так далее. На чем Лебедь по легенде ездит? На старом «мерседесе»? Сейчас
посылай съемочную группу за город, возьми наряд ментов, найдите старый
«мерседес», взорвите и снимите. К десяти должно быть в эфире. Скажете, что
генерал сразу уехал по делам и работает по графику. Да, и чтобы на месте
преступления феску нашли, типа как у Радуева будет. Мысль ясна?
— Гениально, — сказал Морковин. — Нет, правда гениально.
Азадовский криво улыбнулся — эта улыбка была больше похожа на нервную
судорогу.
— А где мы старый «мерседес» найдем? — спросил Морковин. — У нас же все
новые.
— Кто-то у нас на таком ездит, — сказал Азадовский, — я на парковке
видел.
Морковин поднял глаза на Татарского.
— Ды… Ды… — пробормотал Татарский, но Морковин отрицательно покачал
головой.
.. — пробормотал Татарский, но Морковин отрицательно покачал
головой.
— Нет, — сказал он, — даже не думай. Давай ключи.
Татарский вынул из кармана ключи от машины и покорно положил их в
ладонь Морковина.
— Там чехлы новые, — сказал он жалобно, — может, я сниму?
— Да ты че, охуел? — взорвался Азадовский. — Если нас еще на пятьдесят
мегагерц опустят, нам что, опять правительство распускать и Думу разгонять?
Какие чехлы? О чем ты думаешь?
У него в кармане запищал телефон.
— Але, — сказал он, поднося трубку к уху. — Как? Я скажу, что с ним
делать. Сейчас за город съемочная группа поедет — взорванную машину снимать.
Возьмете этого козла, посадите на место шофера и взорвете. Чтоб кровь была и
лоскуты, их заснимете. Другим урок будет насчет черного пи-ара… Как? Ты
ему скажи, что важнее того, что с ним сейчас будет, ничего в мире нет. Чтобы
он не отвлекался на мелочи. И не считал, что сказать мне что-то может, чего
я сам не знаю.
Сложив телефон, Азадовский кинул его в карман, несколько раз глубоко
вздохнул и взялся за сердце.
— Болит, — пожаловался он. — Вы что, гады, хотите, чтобы у меня инфаркт
был в тридцать лет? По-моему, в этом комитете один я не ворую. Всем живо за
работу. А я пойду в Штаты звонить. Может, отмажемся.
Когда Азадовский вышел, Морковин значительно поглядел Татарскому в
глаза, вытащил из кармана маленькую жестяную коробочку и высыпал на стол
горку белого порошка.
— Давай, — сказал он, — присоединяйся.
Когда процедура была закончена, Морковин намусолил палец, собрал
оставшиеся на столе белые крупинки и слизнул их.
— А ты спрашивал — да как это, да на что все опирается, да кем все
управляется, — сказал он. — Я ж говорю, тут только о том и думаешь, чтобы
жопу свою уберечь и дело сделать. На другие мысли времени не остается.
Кстати, ты вот что: деньги в карман переложи, а конвертики эти, в которых
они пришли, спусти прямо сейчас в унитаз. На всякий случай. Туалет по
коридору налево…
Запершись в кабинке, Татарский распихал пачки банкнот по карманам — он
никогда еще не видел такой кучи денег одновременно. Разорвав конверты на
мелкие клочки, он бросил обрывки в унитаз. Из одного конверта выпала записка
— поймав ее в воздухе, Татарский прочитал:
Ребята! Спасибо вам огромное, что иногда позволяете жить параллельной
жизнью. Без этого настоящая была бы настолько мерзка!
Удачи в делах,
Б. Б.
Текст был отпечатан на лазерном принтере, а подпись была синим
факсимильным отпечатком. «Опять Морковин шуткует, — подумал Татарский. — А
может, и не Морковин…»
Перекрестившись, он сильно ущипнул себя за ляжку и спустил воду.