— Поглядим, чего на самом деле стоит вся наша подготовка».
Руки предательски вспотели. Вовка поднял горсть земли, растер в ладонях и покрепче ухватил меч.
* * *
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем с улицы послышался шум приближающегося автомобиля. Было без десяти полночь. Вовка с досады сплюнул. Возле дома резко остановился до боли знакомый «уазик», из него выскочил лейтенант в бронежилете и с автоматом «АКСУ» наперевес. — Быстро в машину! — заорал он на ходу. — Бабку тащи! По степи что-то несется в вашу сторону! Столбы на ходу ломает, как спички! И все тихо, без звука. Валим!
Ответить Вовка не успел — двигатель «уазика» резко заглох, а фары потухли. Лейтенант удивленно уставился на машину, потом повернулся к Вовке и заметил меч.
— Какого хрена?! Ты…
Он не договорил. Бабкин жилец, не обращая никакого внимания на местную власть, вскочил с завалинки и уставился куда-то в сторону околицы, закусив губу от напряжения.
Андреев боковым зрением засек едва уловимое движение и тоже повернулся.
Несколькими минутами раньше возле разрушенной церкви он не разглядел толком то, что материализовалось буквально из воздуха. Просто сработало чувство самосохранения, которое никогда не подводило. Лейтенант вдавил педаль газа и рванул в деревню, чувствуя затылком то ли преследователя, то ли попутчика.
Теперь он смог воочию узреть то, что неслось за ним от самых церковных развалин.
Сначала у околицы, на уровне крыш, в темноте возникли два тусклых бледно-желтых огонька. Они приближались, становясь все больше. Вскоре во мраке проступили очертания тощей фигуры, напоминающей человеческую, но высотой с хороший стог. Существо медленно плыло над землей, приближаясь к бабкиному двору. Когда оно долетело до соседских яблонь, Андреева прошиб холодный пот.
— Твою мать… что это?! — прошептал лейтенант.
Он прошел две войны и бывал в разных передрягах, но ему еще никогда не было так жутко. Сейчас Андрееву противостоял враг, в существование которого часом раньше он почти не верил.
Тварь словно сошла со старинной гравюры. На голом, непропорционально крупном черепе светились два больших желтых глаза с вертикальными зрачками. Курносый, едва заметный нос, огромная пасть от уха до уха. Нелепый и уродливый монстр был облачен в черный балахон. В левой лапе он сжимал секиру.
— Быстро в погреб! — зло рявкнул Вовка лейтенанту и решительно двинулся на чудище.
Андреев не тронулся с места, только привалился к забору и передернул затвор.
* * *
В темном доме тишину нарушало лишь тиканье стареньких настенных часов. Потом и они остановились.
Ошарашенные куры в панике заметались по погребу, коза рухнула на пол, а Жучка, жалобно завизжав, вжалась в угол. Ужас сжал сердце бабки морозным холодом, медленно разлился по всему телу и молотками заколотил в висках. Хотелось кричать от страха. Трясущимися руками Прасковья Потаповна перекрестилась и начала молитву.
* * *
Вовка ждал и готовился к этой встрече больше года. Его волнение куда-то улетучилось. Страх тоже исчез. Но удивляться этому обстоятельству не было времени.
Парень остановился, когда расстояние до монстра сократилось до трех десятков метров. Чудище опустилось на землю напротив. Оно горой нависало над Вовкой и, даже жутко сутулясь, было выше его ростом раза в два.
— Убирайся туда, откуда пришла, — резко сказал Вовка, глядя в желтые глазищи.
— И не возвращайся. Твоей добычи здесь нет.
Тварь расхохоталась, обнажив клыки. От этого хохота заложило уши, словно на аэродроме.
— Вижу, у деревни снова появились защитнички! — проревело сверху. — Не надолго! Здесь моя земля! Она дарована мне!
Каждую следующую фразу чудище произносило другим голосом. Вовка отметил это со странным равнодушием. Тренированная память делала свое дело, язык — свое.
— Дар забирается обратно, — хладнокровно произнес бабкин постоялец. — Убирайся.
— Ты смел и глуп, если рискнул встать у меня на пути! — прошипела тварь. — Ты умрешь первым!
Лейтенант не разглядел толком, что оно метнуло в Вовку. Больше всего это напоминало клубок призрачных змей. Проделано все было с нечеловеческой быстротой, но каким-то чудом парню удалось увернуться. Змеиный ком угодил в стоящую у соседского дома грушу. Ее ствол почти мгновенно искривился. Секунда — и на землю водопадом посыпались жухлые листья.
Вовка бросился вперед с обнаженным мечом.
Монстр торжествующе взревел. С костлявой лапы сорвался кроваво-красный клинок и устремился в сторону наглеца. Тот, не успевая увернуться, парировал мечом. Призрачный клинок столкнулся с настоящим и, отлетев, врезался в «уазик». Машину разорвало на две части, а искореженные куски отшвырнуло на соседский огород.
* * *
— Отче наш, Иже еси на небесех! — дрожащим голосом произнесла Прасковья Потаповна. — Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…
* * *
Вовка налетел на монстра и стремительно атаковал. Он не собирался отсиживаться в обороне. Меч сшибся с секирой, раз, другой, третий. Чудище молниеносно парировало удары и нанесло ответный. Он был настолько силен, что парень отшатнулся, чуть не выронив меч.
Монстр снова рубанул своей секирой. Вовка едва ушел из-под огромного лезвия, чудом не перерубившего человека пополам. Следующий удар чудища опять пришелся мимо. Парень отскочил, а лезвие секиры глубоко ушло в землю. Трава в этом месте мгновенно потемнела и съежилась.
Андреев завороженно смотрел на поединок. Тварь перемещалась, странно покачиваясь и пританцовывая. Несмотря на огромный рост, двигалась она очень быстро. И движения эти мало походили на человеческие.
Страшилище еще пару раз пыталось сладить с Вовкой с помощью волшебства. Сперва метнуло пучок молний, но те, отскочив от клинка, ушли в небо. Потом чудище гаркнуло что-то неразборчивое. От этого вопля вышибло все стекла в бабкином доме, пригнуло деревья к земле, а оглохшего на несколько секунд лейтенанта вжало в забор. Вовка же устоял на ногах.
Монстр снова сменил тактику и бросился на человека. Секира размером с приличный шлагбаум стремительно рассекала воздух. Она крушила деревья, корежила землю, ломала изгородь, но не доставала до цели. Вовка умело уходил от этих ударов, пытаясь достать тварь мечом.
* * *
— Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго, — все увереннее шептала бабка.
* * *
Когда в очередной раз выпад страшилища пришелся в пустоту, Вовка нырнул под секиру, одним прыжком сократив расстояние, и рубанул что есть мочи по когтистой тощей лапе. Секира вместе с кистью брякнулась в траву, а из обрубка хлынула темная жижа. Чудище взревело. Но второй разящий удар Вовка нанести не успел. Не успел он и увернуться, только выставил левую руку, пытаясь блокировать удар.