Обойдя стойки с едва вращающимися шестернями, он убедился, что попал куда надо. Некоторые из шестерен оказались гораздо больше, чем это могло показаться по чертежам, так что перспектива как следует поработать кувалдой становилась все более реальной.
— Начнем с этой. — Свет фонаря упал на матово поблескивающую шестерню футов шести-семи в диаметре.
Карманные часы Клемента показывали без трех минут десять, и он вдруг понял, что наушники уже ни к чему — со всех сторон наступала гулкая тишина. Левиафан вздохнул последний раз и погрузился в сон, более не нарушаемый спазмами механизмов.
— Остановили, — с уверенностью в голосе заявил мистер Брум. — Я пошел.
Брауни беззвучно скрылся в темноте, оставив только фонарь на полу. Клемент так и застыл с открытым ртом.
— Какого черта? — Он в раздражении швырнул на пол сумку. — Зачем, собственно говоря, мы приперлись? Они могли бы сделать все сами!
Преподобный Бенедикт сбросил с плеча мешок с инструментами.
— Вы помните, Чарльз, я говорил вам, что брауни с большим трепетом относятся к фигуре Бэббиджа-старшего? Хвала Господу, они не докатились до идолопоклонничества, однако и у них есть свои пунктики. Брауни с легкостью могут заменить сломанные детали. Но нам с вами предстоит выкорчевать, как я понимаю, лишние, но совершенно здоровые. А по их мнению, таковым правом обладает только человек.
— Хорошенькое дельце. — Клемент сбросил с себя свитер и принялся разминать мышцы. — Значит, они настолько нас уважают, что готовы предоставить нам всю черную работу? Вы перенимание таких привычек имели в виду, когда говорили о проживании рядом с человеком?
Он встал в боксерскую стойку и провел серию ударов по невидимому противнику, завершив ее мощным апперкотом.
— Можете считать это глупым табу, пережитками прошлого. — Преподобный Бенедикт снял сутану, оставшись в белоснежной рубашке. — Однако помяните мое слово, они скоро с ними распрощаются. Как вы думаете, кто вычислил ошибку с датами?
— Я ломаю над этим голову со вчерашнего дня. Но не хотите же вы сказать…
— Именно. Они уже начали думать, и думать так, как не смогли ни Бэббидж, ни вы и ни я. А ведь когда Бэббидж привел брауни сюда, они только учились использовать масленки.
Клемент повернулся к преподобному Бенедикту, подбрасывающему в руках увесистую кувалду, как будто прикидывая ее вес. Вообще-то Клемент планировал орудовать ею сам, но, похоже, он недооценил положительный эффект для здоровья от простой монастырской пищи и труда. В руках священника увесистый молот порхал как бабочка.
— Обалдеть. — Сложив руки на животе, Чарльз принялся глубоко вдыхать сухой подземный воздух по китайской методике. — Этак они скоро обскачут нас в этом самом эволюционном развитии. Не уверен, что после этого им захочется все время сидеть в подземелье…
— Возможно, возможно. — Преподобный Бенедикт отложил инструмент. — Зато никому не удастся заставить их вернуться к уходу за коровами.
— Надеюсь, преподобный, на обратной дороге вы найдете время познакомить меня поближе с этими парнями.
— Обязательно. — Преподобный выудил из мешка кувалду поменьше. — Держите, это вам больше подойдет. И давайте по очереди, я начинаю, а вы подхватываете.
Клемент повел плечами.
— Кстати, Чарльз, — в руке отца Бенедикта тускло блеснули часы-луковица, — если мы сейчас начнем, то вряд ли нам потом будет до этого… Так что с наступающим вас Новым годом.
— И вас также. — Клемент поудобней ухватил свой инструмент. — Приступим?
Воцарившаяся на короткое время в подземном царстве брауни тишина раскололась от жалобного звона сшибаемой мощными ударами с оси шестерни.
Юлия Игнатовская
НЕ БУДИ…
(Terra magica)
Стоял теплый, погожий денек.
Небо над Уэстборном рассекали облака-омнибусы, аэромобили, такси и облакомобили частные. Те, кто отдавал предпочтение быстроте, а не комфорту, носились на более скоростных коврах-самолетах.
Убранные по случаю праздника гирляндами цветов и воздушных шаров-фонарей улицы были полны людей.
Окна домов сияли в лучах почти летнего солнца, мостовые центральных улиц были отмыты едва ли не с помощью магии.
Собаки и кошки не иначе как заключили на этот день перемирие: во всяком случае, ничем иным объяснить отсутствие стычек меж этими извечными конкурентами за стейк, куриную ножку и теплое, уютное место не получалось.
Птицы тоже на день прекратили вражду и почистили перышки. Даже известные любители совать свой клюв туда, куда иной бы побрезговал — голуби, — выглядели на удивление опрятными.
По традиции, самое интересное, в том числе — Гран-Карнавал, должно было начаться вечером, но развлечений хватало уже сейчас.
На Ратушной площади лучшие театральные труппы края приступили к своему первому представлению. Павильоны и павильончики с редкостями и диковинками со всего света постепенно заполнялись любопытствующей публикой. В кафе, пабах и ресторанах официанты сбились с ног, разнося заказы.
Город жужжал, словно переполненный улей. Казалось, сюда съехались все жители Дола, чтобы повеселиться, полюбоваться на чудеса магии и науки, а ежели повезет — так и встретить… удачу.
Праздник медленно, но набирал обороты.
Колокол на Ратуше пробил девять раз.
Девять утра.
Три часа до полудня…
— Кристофер!
Господин наставник [16] с шумом захлопнул дверь. Судя по голосу, он был сильно не в духе — а значит, следовало поспешить. «Промедление смерти подобно» — так, кажется, говорили древние. Ну, смерти — это, конечно, весьма сильно сказано, но неприятностей можно было и впрямь огрести воз и пару тележек. Немалых таких…
Мигом захлопнув тайком от наставника купленный у старьевщика Пита потрепанный томик «Пари Уолтера Уайлда», Крис сунул книгу под матрас и бросился вниз по ступенькам.
Мистер Уоррен принадлежал к числу тех, для кого высшим проявлением гармонии было сочетание постного выражения лица с пасмурным небом, неоспоримым достоинством стола — узнаваемость блюд, а главной из добродетелей — умение безоговорочно слушаться. В последнее входил, помимо прочего, и ритуал ежедневных встреч господина наставника с учеником в час, когда первый возвращался домой после лекций в Университете. Расписание Крис знал назубок, и часы в его комнате были, но он зачитался. Увлекся так, что позабыл обо всем. В том числе и о времени.
— Кристофер Харви! Ну где носит этого маленького недоумка!
Отдав трость слуге, мистер Уоррен принялся за застежку плаща, когда наконец появился Крис.
— Я здесь, сэр, — часто дыша, вытянулся он перед наставником.
И заработал затрещину.
— Кристофер Харви, негодный мальчишка, когда же наконец вы научитесь хоть что-нибудь делать вовремя. — Лишенный каких-либо эмоций голос наставника способен был обратить стаю птиц в ледяные скульптуры.