— Ты?
Воин нежно рассмеялся, опуская мне на плечо свою неожиданно тяжелую, мускулистую и отнюдь не эфемерную руку:
— Я!
— И я тоже! — Другой боец вторил брату звонким девичьим смехом. — Ты не забыла нас, не так ли?
Она почти не изменилась, оставшись такой же молодой и бойкой на язык. Но сейчас ее стройное тело облекали изящные доспехи, переливающиеся всеми известными мне оттенками цветовой палитры, глаза сияли, словно сапфиры, а кудри реяли языками пламени. И она была так прекрасна, так светла и чиста, что на мои глаза навернулись слезы восхищения.:
— Неужели это вы, мои брат и сестра — Страх и Ужас? — с недоверием в голосе прошептала я.
— Мы, — улыбнулась девушка.
:
— Неужели это вы, мои брат и сестра — Страх и Ужас? — с недоверием в голосе прошептала я.
— Мы, — улыбнулась девушка. — Только теперь нас зовут Туман и Радуга, и мы стали воинами Света. Благодаря твоей бескорыстной любви, сестра, наши души возродились вновь, впитав все самое лучшее, что могло дать нам твое доброе, искренне тоскующее о родичах сердце. И мы пришли, чтобы защитить тебя от зла, сестра!
Как и предполагал Марвин, Озеро тысячи жизней оказалось своеобразным проходным шлюзом, незаметно отделяющим Дикие земли от какого-то иного мира, в высшей степени необычного и непонятного. Погрузившись в рокочущий водоворот, четверо друзей, надежно удерживаемые когтистыми драконьими лапами, спустя всего лишь несколько секунд вынырнули в другом водоеме, являющемся точной копией первого, земного. Озерный берег покрывали плоские, обглоданные волнами камни, а высоко над головами мерцал тусклый свет, нехотя пробивающийся сквозь туманную мглу, чем-то напоминающую облака. Иногда небесные ширмы слегка расходились, и тогда в просветах между белесой дымкой мелькало что-то вроде неба, более всего смахивающего на стеклянный потолок. Узкая река, правда отличающаяся довольно бурным течением, причудливо петляла между обкатанными водой голышами, уходя к темнеющим на горизонте горам. Мертвенную тишину сего странного места нарушал лишь ритмичный плеск воды, ставший единственным звуком, присущим волшебному краю. Здесь не росли деревья и не пели птицы, а в самом внешнем виде окружающего ландшафта присутствовала некая грубоватая незавершенность…
Марвин знобко поежился, плотнее заворачиваясь в свою просторную мантию и пытаясь отделаться от неосознанного ощущения отчужденности, источаемого водой и валунами. Его мучила неясная мысль узнавания, витающая где-то на самой границе сознания.
— Это похоже, похоже… — маялся некромант, подбирая слово поточнее. — Да, на изолятор в лазарете Саймона, где он обычно запирает тех, кому предписано пройти карантин…
— Точно, — согласно кивнул дракон, — буферная зона между Землей и Радужным уровнем…
— Галерея Трех порталов! — хлопнул себя по лбу Огвур. — А ведь верно! Мне же доводилось читать Хроники Бальдура. Именно так он и называл некое место, согласно описанию идеально совпадающее с этим!
— Детские сказки, — пренебрежительно усмехнулся барон. — В запретные края так просто не попадают. Поменьше бы вы всякие бредовые книги читали…
— Почему это? — нехорошо прищурился Эткин. — Обоснуй!
— Запросто, — снисходительно хмыкнул Генрих, пребывающий в отвратительном расположении духа. — Могу привести три последовательных утверждения: знание — сила, сила есть — ума не надо, нет ума — считай, калека…
— А вывод? — с любопытством спросил Лансанариэль, впечатленный логикой сильфа.
— Вывод напрашивается сам собой. — Де Грей досадливо топнул ногой. — Знания калечат человека. Мы ведь сюда прибыли не ради подтверждения правдивости выводов какого-то чокнутого орочьего летописца, а на поиски Ульрики…
— М-да-а-а, — делано равнодушным тоном протянул дракон, гневно перекатывая лапой приличных размеров камень и пытаясь сдержать закипающее в нем негодование, — у меня, конечно, имеется превеликое множество недостатков, но самый главный среди них — такой: я не умею общаться с дураками…
— А под дураком ты, естественно, подразумеваешь меня? — изображая на лице скуку, вежливо осведомился барон.
— Ну не Ланса же! — издевательски выдал Эткин, одним нажимом когтя превращая в каменную крошку ни в чем не повинный валун. — Генрих, ты если начинаешь тормозить, то уже не можешь остановиться…
Сильф разъяренно встопорщил усы, становясь похожим на сердитого и драчливого кота:
— В отличие от тебя я не отношусь к идеалистам и четко понимаю — в нашем мире хватает зла, бороться с которым нужно отнюдь не добром, как ты только что нам заливал, и не цитатами из морально устаревших трактатов!
— Так ты сторонник насилия? — испуганно пискнул Ланс, прячась от греха подальше за мощную спину орка.
— А я сюда не конфеты раздавать пришел, — предупреждающе ощерил зубы Генрих, — по примеру Эткина, да ждать, когда обожравшееся сладостей зло соизволит сдохнуть само. Со злом нужно бороться решительно, вовсю применяя грубую силу…
— Ага, — саркастично фыркнул дракон, по-собачьи усаживаясь на задние лапы и складывая передние на своем впалом животе, — вот мы и коснулись самого животрепещущего вопроса: можно ли бороться со злом насилием?!