Я опустилась на пол и принялась торопливо перечитывать заполненные судьбой страницы, отображающие мое прошлое и настоящее.
Израсходованное на что-то время невозможно повернуть вспять или прожить повторно, ибо человек бессилен перед неумолимой властью судьбы. Но я не собиралась сдаваться, мне все еще хотелось верить в возможность воскресить трагически погибшую любовь. А для этого нужно попытаться найти свою роковую ошибку и подробно вспомнить прошедшее.
Вспомнить все…
Часть первая
Глава 1
Суровые зимы в Нарроне случаются крайне редко. Моя страна вообще отличается довольно приятным, мягким климатом, чего не скажешь о соседнем, куда более холодном Красногорье или же о жарком пустынном Рохоссе. Поэтому большую часть нынешней зимы я проходила в тулупчике нараспашку — благо к началу марта он все равно перестал сходиться на моем сильно округлившемся животе — и в любимой обтрепанной шляпе. И лишь пару раз, в самые сильные февральские морозы, пришлось вынужденно подчиниться Эткину и надеть навязанный им нелепый заячий треух. Я искренне завидовала беспечному моднику Лансу, с совершенно одинаковым энтузиазмом оборжавшему как мой героический фетр, увенчанный лысым петушиным пером, так и недоеденный молью зимний головной убор, выданный заботливым драконом. Ему-то, поди, все фиолетово: ведь многочасовые муторные лекции про сохранение здоровья беременной женщины и врожденные патологии младенцев предназначались совсем не для ушей распрекрасного полуэльфа. Клянусь Пресветлыми богами, в мире нет никого надоедливее и ворчливее, чем не впавший в зимнюю спячку дракон! И причиной тому стала отнюдь не необычайно теплая зима, а моя сиятельная персона, невежливо вытуренная с Поющего Острова и посему временно поселившаяся в пещере Эткина. Хм, неужели в этом есть что-то неприличное, если он сам меня и пригласил?
Первую неделю мы прожили относительно спокойно. Вернее, все начиналось просто здорово — вечерние беседы у костра, жаренные на угольях шашлыки из зайчатины, песни под гитару и уютная, непродуваемая пещера. А затем случилось то, что не стесняющийся в выражениях гигант метко назвал «побочным эффектом спонтанно проснувшейся совести». Первым нас посетил виновато улыбающийся, но при этом пышущий подозрительно инициативным энтузиазмом Марвин. Изысканный некромант окинул критическим взором наше скромное обиталище, возмущенно фыркнул на мой набитый соломой тюфяк и шустро наколдовал спальный гарнитур офирского производства. Белый, лакированный, с золотыми гвоздиками и серебряными скобами. За мебелью последовал фарфоровый столовый набор на семьдесят две персоны, медная неподъемная ванна и хрустальный ночной горшок. Эткин обреченно взвыл, сунул голову в кучу золотых монет и стоически сделал вид, будто ему наплевать на то, как родная пещера из аскетичного, сугубо мужского обиталища форсированно превращается в гламурный дамский будуар. Вслед за отбывшим восвояси архимагом к нам пожаловал непомерно нагруженный нарядами и косметикой Лансанариэль, сопровождаемый решительно пыхтящим Огвуром. Нахмуренный лоб орка четко давал понять — они здесь всерьез и надолго. Ланс тут же пристал ко мне с жизненно важным вопросом — как давно я не мыла волосы, а мрачный тысячник со Симхеллой наперевес замер у входа в пещеру, приготовившись дать отпор любому идиоту, дерзнувшему покуситься на его драгоценную Мелеану. Эткин предобморочно закрыл глаза и закопался в золото по лопатки. Через пару месяцев пребывания в этом импровизированном общежитии я пришла к логичному выводу: возможно, как это утверждает мудрый Саймонариэль, беременность и является естественным состоянием женского организма, но только не в том случае, если этот самый организм опекают хронически невыспавшийся дракон, глуповатый полуэльф и упертый, словно ишак, орк. Последствия тут очевидны: с учетом того, что сия колоритная троица умудряется ссориться каждый день, а беременному женскому организму приходится ежечасно исполнять роль миротворца, процесс вынашивания ребенка превращается в чрезвычайно утомительную и опасную процедуру.
Последствия тут очевидны: с учетом того, что сия колоритная троица умудряется ссориться каждый день, а беременному женскому организму приходится ежечасно исполнять роль миротворца, процесс вынашивания ребенка превращается в чрезвычайно утомительную и опасную процедуру.
Я скинула на камни вязанку хвороста, набранную в ближайшем лесочке, уселась на нагретый весенним солнышком валун и облегченно вытянула натруженные ноги. Тошнота и головокружение, мучившие меня в первые месяцы беременности, благополучно отступили, зато на смену им пришли постоянная изжога, отеки и тяжесть в животе, который, по меткому определению дракона, «уже на нос лез». Я насмешливо хмыкнула, вспоминая красочные драконьи эпитеты, и ласково погладила ладонью свое круглое чрево, наподобие мячика настырно выпирающее из скромного мехового тулупчика. Словно ощутив мою тревогу, малыш резво зашевелился, вовсю пихаясь то ли ножками, то ли острыми локотками. Саймонариэль успокаивал меня не раз и не два, утверждая, что с ребенком все будет в порядке. Мол, я непременно рожу сына, причем абсолютно нормального, симпатичного мальчишку без каких-либо там клыков, рогов и копыт.