— Возможно, и обретешь, — насмешливо фыркнул дракон, — но лишь ты одна. И не надолго, а лишь до тех пор, пока демиурги нас всех не прихлопнут, будто сонных мух. Хотя, — тут он многозначительно чиркнул когтем себя по горлу, — ты до того дня точно не дотянешь: тебя совесть раньше заест, ибо совестливая ты у нас и обязательная — аж до жути…
— Ну да, — согласно усмехнулась я, — совесть всегда напоминает мне толстого хомяка.
— Почему? — не понял Эткин.
— Почему? — не понял Эткин.
— А она постоянно или спит, — я зевнула и сладко потянулась, — или грызет…
Гигант одобрительно фыркнул:
— Угу, она такая!
— И врагов, значит, спасать до кучи придется? — немного растерянно справилась я у дракона, не осмелившись в открытую упомянуть о Ринецее. Но мудрый друг и так отлично меня понял.
— Всех без исключения! — ехидно прогудел он, сворачиваясь в комок возле моего скромного ложа и язвительно цыкая зубом. — А ты как намеревалась поступить, разборчивая моя? Поздно спохватилась, некогда уже тебе нас на врагов — не врагов сортировать, всех оптом спасать придется! — И Эткин саркастично заржал, безмерно довольный собственным остроумием.
Я натянуто улыбнулась:
— Если враг не сдается, то нужно найти себе другого врага?
— Нет. Нужно пересмотреть классификацию врагов в корне, — наставительно буркнул Эткин. — Ибо наши враги — тупые. Они думают, будто это мы — их враги, хотя на самом деле враги — они…
Я кусала губы от едва сдерживаемого смеха, глядя на разгорающийся в небесах рассвет. Пытаться переспорить дракона — занятие совершенно бесполезное, изначально обреченное на провал. Вот я и не пыталась, а просто подмигнула ему с самым поощрительным видом. Эткин горделиво дернул нижней челюстью — дескать, уж какой есть!
Я через силу, превозмогая все нарастающее ощущение неумолимо приближающейся опасности, поднялась с земли и начала собираться в путь. В конце концов, если тебе трудно, значит, ты идешь в правильном направлении. И посему сейчас меня беспокоило лишь одно — никогда доселе не виданное мною выражение морды Эткина, исполненное какого-то величавого, немного неземного умиротворения…
То, что мы ранее принимали за горы, оказалось отнюдь не горами. Огромные и чудовищно бесформенные известняковые наросты, напоминающие выросшие посреди дороги сталагмиты, перекрывали посыпанную песком путеводную полосу, упирающуюся прямо в эту неожиданную преграду.
— Обойдем? — то ли предложил, то ли констатировал Генрих, вынимая из ножен кинжал и небрежно ковыряя бурую, мягкую, легко поддающуюся стали породу.
— Слишком далеко, — на глаз прикинула я, оценивающе рассматривая простирающуюся вправо и влево гряду. — Может, попробуем прорыть туннель?
— Осторожно! — испуганно вскрикнула Ларра, тревожно наблюдавшая за небрежными манипуляциями сильфского клинка. — Это не камни!
— Серый мел? — предположил Марвин, ногтем отколупывая крохотный обломочек слоистого покрытия.
— Нет, — печально опустила драконица длинные ресницы, — это мой народ!
— Пропавшие драконы? — Я отшатнулась, пытаясь осмыслить услышанное и поверить в сию неправдоподобную версию. — Но как… — Хотя да, мои глаза уже цепко отслеживали едва различимые линии, почти затертые временем и скрытые под толстым слоем осадочного налета. Вот мощный хвост, неловко замершая лапа, угловатый гребень, кольцом изогнутая шея, расширившиеся в последнем вздохе ноздри… Горы состояли из плотно переплетенных десятков и сотен драконьих тел, слившихся в последнем предсмертном объятии, тесно прижавшихся друг к другу и словно бы пытающихся укрыть что-то хрупкое, ценное, нуждающееся в опеке и защите.
Да это же…
— Ты угадала, — торжественно расправила крылья драконья царица, подчеркивая значимость моего страшного открытия. — Логрус собрал их здесь и повелел ждать прихода освободительницы, призванной повести драконов за собой — к свету и свободе. Но он сказал, что даже наше знаменитое долголетие не позволит моему народу выжить. И тогда мы решили уснуть, погрузившись в глубочайший летаргический сон, многократно замедляющий все функции наших организмов. Но перед этим они переплелись между собой, образовав непроходимый барьер, скрывающий от чужих глаз Храм Розы…
— Время шло, — подхватила я, — занося спящих драконов песком и пылью, превратившимися в многослойный панцирь…
— Да, — закончила Ларра. — Именно так все и случилось. Но теперь ты пришла во владения Пустоты, а в руках у тебя — Данриэль Алатора, способная пробудить всех драконов и вернуть в наш мир магию.
— Так за чем же дело стало, — радостно рассмеялась я, выхватывая нужную из даг и начиная скоблить ею поверхность ближайшего куска известняка. Но, увы, ничего не произошло. Порода просто послушно крошилась под лезвием Иглы, не торопясь становиться живой плотью и упрямо отказываясь обретать форму тела. Что-то было не так…
«Она не активирована! — вдруг всплыло в моем мозгу предупреждение Оружейницы. — Тебе предстоит принести великую жертву — забрать жизнь одного, дабы воскресить многих…»
— Чьей жизнью мне придется пожертвовать? — потерянно шептала я, обводя потухшим взглядом моих поникших друзей. — Кому предначертано стать этим героем?