— Госпожа Ульрика, поверь моему опыту, — продолжал убежденно втолковывать пират, привыкший мыслить не легендами и сказками, а иными, куда более приземленными реалиями, — тебе просто повезло. Удивительная слаженность наших действий совпала во времени — и вот уже скатываемый моряками парус спасает тебе жизнь. А женщина в твоем положении всегда подвержена влиянию различных фантазий и домыслов, что является нормальным. Не терзай себя попусту: привидевшиеся тебе образы были всего лишь сном!
— Сном… — печально повторила я. — Не исключено, что ты прав… Но почему тогда я уже не в первый раз вижу неясные тени и слышу голос умершего возлюбленного?
— Мы все кого-то теряли! — быстро отвернулся мореход, но я заметила судорогу отчаяния, искривившую его худощавое лицо. Похоже, этот жизнерадостный пират тоже хлебнул лишку горя, научившись переносить его со стоической выдержкой. — Но раненую душу не так-то легко вылечить…
— Да, душа болит, а начнешь ее лечить — заболит печень! Каррамба! [7] — делая умное лицо, поддакнул Мамука, скашивая глаза в сторону выкаченного на палубу бочонка с ромом.
— Нужно прекратить затянувшееся противостояние Добра и Зла, — импульсивно выкрикнула я. — И тогда никто из нас больше не лишится любимых!
— Но как это сделать? — посветлел лицом Маллер, прогоняя гримасу отчаяния со своих мучительно закушенных губ. — Научи нас, принцесса!
И тогда, решив, что честность всегда является наилучшей формой политики, я поведала ему все, без утайки раскрыв жестокие замыслы Ринецеи.
На палубе воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только шорохом волн.
— Я готов заплатить своей головой, но демоницу нужно остановить! — Маллер изо всех сил шарахнул кулаком по жалобно загудевшей мачте. — Жизни не пожалею!
— Мы с тобой, капитан! — слаженным хором поддержали моряки.
— …! — увесисто припечатал Мамука, подтверждая немудреную истину: «чем меньше букв, тем ёмче слово».
— Спасибо, друзья! — растроганно поблагодарила я пиратов. — Но здесь нужна не сила, а хитрость. Ринецея собрала огромное войско. Мне необходимо понять ее замыслы, нащупать в них слабое место и нанести точный удар…
— Что ты задумала? — одновременно вопросило несколько голосов.
— Я должна попасть в Дикие земли, пробраться на рудник и увидеть все своими глазами.
— Одна, — ужаснулся де Вакс, становясь похожим на сомневающегося во мне Саймонариэля. — Слабая и безоружная женщина. Но это же безумие! Тебя поймают и убьют.
— Почему же безоружная? — Я потерла лоб, пытаясь вспомнить. — Мы с Эткином вступили в схватку и отбили у Ринецеи… Где мои клинки? — Я едва не заметалась по палубе каравеллы [8] , стремясь отыскать волшебные даги. — Я не имела права их потерять!
— Да тут они, тут, не волнуйся так, — проворчал Маллер. — Аолой клянусь, никогда не видел настолько потрясающего оружия. — Взмахом ладони он указал на три сложенные возле планшира [9] Алаторы. — Этими дагами ты чуть не пропорола наши паруса…
Я с облегчением схватила клинки, доставшиеся мне столь дорогой ценой, и укрепила в ножнах на поясе. Рядом с Алаторами я обнаружила и свой верный Нурилон.
— Я проберусь в шахту, где плененные Ринецеей рабы добывают «мертвую руду», и придумаю план, способный разрушить ее страшные замыслы! — уверенно повторила я. — Другого выхода я не вижу.
— Да, видно, недаром тебя называют Сумасшедшей! — мягко попенял мне де Вакс. — Отчаянно, даже шально, но должно сработать. Мы пойдем с тобой, госпожа.
— Э нет, — осадила я своего не в меру ретивого помощника. — Вы привыкли к шуму сражений, а я отправляюсь на разведку.
— Хочешь одна обрести звание героя? — поддел меня Маллер. Моряки одобрительно захихикали.
— Если героев слишком много, то их обычно называют хулиганами! — небрежно отшутилась я.
— Хулиганами? — Пират навалился животом на борт и безудержно расхохотался. — Нет, это прозвище нам явно не по нраву!
Я положила руку ему на плечо и попросила самым задушевным тоном, который только смогла изобразить:
— Если ты отвезешь меня к побережью Диких земель, то твоя помощь станет неоценимой!
Несколько мгновений Маллер молчал, прекрасно понимая, какие непредсказуемые опасности поджидают меня в этом предполагаемом походе.
— Мы выйдем за пределы Ликерийского моря, обогнем Красногорье и достигнем вод Холодного моря. Дорога растянется на неделю.
— Пусть! — согласилась я.
— Холодное море славится сложным рельефом дна, а его прибрежный шельф [10] имеет иззубренные края, испещренные глубокими полостями, в которых обитают ужасные чудовища, — продолжал пугать меня капитан.
— Я не боюсь!
— Но это опасно! — исчерпал доводы Маллер.
— Пусть! — неотступно твердила я. — Если придется выбирать между двумя вариантами: погибнуть или отступиться, то я не задумываясь предпочту первый из них.
— Хорошо! — Крепкая, покрытая мозолями мужская рука сжала мои пальцы.
— Хорошо! — Крепкая, покрытая мозолями мужская рука сжала мои пальцы. Здравый рассудок капитана уступил напору эмоций и моему упрямству. — Ты меня уговорила. Мы поплывем к побережью Диких земель!
Де Вакс пронзительно свистнул, взмахивая своим головным платком. Вахтенный матрос повернул штурвал, меняя курс. Красавица «Маргота» послушно накренилась, наверно из банальной женской вредности немного поскрипывая сосновыми шпангоутами [11] и величественно колыхая белоснежными парусами. Поясная статуя обнаженной девы, укрепленная под бушпритом [12] , омылась зеленоватой волной и вновь поднялась над валом вспененной воды, дерзко устремляя вперед округлые деревянные груди. Я с радостью услышала, как мелодично загремел штуртрос [13] , задавая каравелле новое направление. Мы шли к Диким землям!