— Увы, — скорбно сознался самый крупный огонек, властно отгоняя от меня других и жалостливо согревая мою холодную щеку. — Его нет нигде — он ушел безвозвратно…
— Дедушка, — заплакала я, узнав душу покойного короля Шеаррана, — это несправедливо. Поищите еще….
— Бесполезно, — печально мигнул светлячок, — его уже не спасти…
— Нет, — звонкий крик нарушил скорбную тишину, — это не так!
Золотистый огонек, самый крохотный из всех, но при этом наиболее быстрый и яркий, почти упал мне на грудь, торопясь рассказать о своей находке:
— Не отчаивайтесь, госпожа Ульрика! Я пролетел весь Радужный уровень и узнал сокровенные тайны возрождения…
— Не тяни! — подстегивающим тоном приказала душа короля. — Говори немедленно!
— Вам нужно пройти через Долину вечной скорби и преодолеть Поля мертвых, — детским голоском сбивчиво лепетал маленький огонек. — За этими полями находится Поляна воскрешения. Дождитесь, когда выпадет Снег желания, и вылепите из него тело вашего принца. Окропите его сначала мертвой, а затем живой водой, и он восстанет из мертвых…
Я ощутила, как волосы на голове встают дыбом от ужаса.
— Но это же невозможно, — с рыданием закричала я. — О такой воде упоминается лишь в сказках! Где я найду подобное чудо?
— Не знаю, — покаянно пискнул огонек. — Разузнать о воде я не сумел…
Повинуясь напутственному жесту Ларры, души умерших опять взмыли вверх, исчезая в темноте. Последним меня покидал резвый светлячок-помощник, и, на мгновение заглянув в самую его сердцевинку, я заметила фигурку новорожденного мальчика, хорошенького и черноволосого, доверчиво таращившегося на меня изумрудно-зелеными глазками. Незримая ниточка нежности протянулась между ним и мной, а я тут же мысленно пообещала малышу отыскать его опять — и уже не отпускать от себя никогда…
— Мне нечего добавить, — виновато пожала плечами Ларра. — Я всегда считала разговоры о живой и мертвой воде всего лишь преданиями старины глубокой, доставшимися нам в наследство от ушедших рас. Но, возможно, ты сумеешь отыскать требуемое снадобье, если попадешь в Обитель богов и пройдешь указанным маршрутом…
— Но я даже не знаю, где начинается этот путь! — исступленно шептала я, порываясь немедленно куда-то бежать и что-то делать.
— Завтра, — усталым голосом посоветовала Ларра. — Мы все узнаем завтра. А пока… — она призывно потерлась головой о шею совершенно одуревшего от счастья Эткина, — спать пора, ночь на дворе…
— Утро вечера мудренее, — лукаво усмехнулся дракон, обнимая белую драконицу своим мощным крылом и увлекая за собой. — Спокойной ночи, Мелеана!
— И вам, — от души пожелала я, провожая их глазами. — Если, конечно, она станет для вас таковой…
Бессонные ночи всегда кажутся нам бесконечно длинными и одновременно с тем — неуловимо короткими. Я лежала на расстеленном в траве плаще, вперив в небо отрешенно-задумчивый взгляд и не решаясь пошевелить даже пальцем. Я боялась разбудить волшебницу-ночь или же отвлечься и проморгать момент наступления нового дня, по тревожному, необъяснимому предчувствию просто обязанного принести с собой нечто значимое и особенное. Наш новый день — интересно, каким он станет? Думаю, ему суждено до основания разрушить старый, давно укоренившийся жизненный уклад, расчистив место для построения иного фундамента нашего мироздания. Но знала ли я досконально, что именно собираюсь строить? Стоило ли столь напористо крушить прогнившее, но такое привычное для всех бытие, еще не определившись детально с запутанным переплетением обновленных созидательных путей? Да и куда вели эти пути? А ведь человек, не осведомленный точно, куда он идет, вполне способен прибыть не туда. Попутный ветер никогда не направит к берегу плывущий неправильным курсом корабль. Забывшая маршрут перелета птица обречена на гибель. Сейчас я одновременно напоминала себе и заплутавшую птицу, и корабль без парусов, попавшие в затягивающий водоворот неопределенности… И признаюсь честно, я вовсе не горела желанием брать на себя неблагодарный труд по созданию этой новой жизни, якобы несущей нам счастье и спокойствие. Все мои комплексы и привычки, все столь милые моему сердцу недостатки и эгоистичные отговорки властно цеплялись за старый жизненный уклад — пусть несовершенный и опасный, но зато такой обыденный и знакомый. Нелегко сознательно нарушать законы мирового равновесия, сдвигая с места заржавевший маятник фатума и вновь запуская его ритмичные раскачивания, но уже совершенно в другом направлении. Поэтому любые изменения в нашей жизни протекают медленно и лениво, причиняя боль, что происходит по причине инерции в мыслях и поведении, из-за внутреннего сопротивления нас самих и противодействия окружающих. Нелегко бороться за свое собственное счастье…
— Нелегко, — неожиданно вклинился в мои размышления голос Эткина, — это ты точно подметила. Впрочем, ты всегда отличалась завидной наблюдательностью…
— А если я откажусь? — Я приподнялась на локте, обращаясь к глыбой нависшему надо мной другу, выглядевшему еще более серым и массивным в мутном сумраке подкрадывающегося рассвета. — Просто плюну на все, заберу Люция — и уйду домой, к генералу Рахсагору и его демонам. Разве не обрету я там счастье и покой? Разве я их не заслужила?