Конечно, понятие о приоритете государственных дел у каждого свое. Не далее как сегодня утром на рабочем столике в кабинете Генриха прямо из воздуха материализовался внушительный конверт, щедро уляпанный личными печатями верховного эльфийского архимага и содержащий короткую записку: «Встречай, к тебе едут Ланс с Огвуром». Гостивший у Генриха некромант даже в ладоши от радости захлопал, предвкушая встречу с давними друзьями. Повелитель Силя тоже обрадовался, а вот Лилуилла — та просто сошла с ума!
Не нужно являться особым докой в вопросах женской психологии, чтобы догадаться с первой же попытки — ну что еще может в главную очередь волновать коронованную блондинку, ждущую скорого прибытия гостей? Конечно же наряд! Да не просто наряд, а умопомрачительное одеяние, способное выгодно оттенить всю прелесть всемогущей повелительницы, подчеркнуть достоинства ее фигуры и скрыть недостатки. А недостатки у Лилуиллы были, вернее, то, что она в настоящий момент считала вопиющим недостатком. Симпатичный кругленький животик, вполне подобающий цветущей пятимесячной беременности. Но правительница хотела талии. Сейчас и немедленно! Марвин беспомощно развел руками, пряча злорадную ухмылку, ибо на этот раз у него имелся вполне весомый повод отказать эльфийке в выполнении ее сумасбродной прихоти. Нет, никакой магии! Ни в коем случае! Нельзя! Потому что морок и прочие колдовские примочки способны здорово навредить здоровью нерожденного малыша. Генрих иронично фыркнул: «Прости, дорогая, обломись, дорогая!»
Лилуилла пришла в неистовство. Перебив два дорогих сервиза и закатив шикарную истерику, заставившую Генриха зажать уши и сбежать в сад, эльфийка пораскинула мозгами (в наличии коих весьма обоснованно сомневался Марвин), собрала придворных дам на экстренный совет и засадила портних за срочное шитье нового платья.
— К вечеру! — ультимативно заявила коронованная красавица, угрожающе хмуря бровки. — А не то!..
И работа закипела! Колесо государственных интересов закрутилось, набирая ход и разбрасывая во все стороны отрезы серебристой парчи, нити жемчуга, золотые галуны и раритетное нарронское кружево… Ибо, как это известно всем настоящим леди, наиглавнейшая житейская женская мудрость гласит: никогда не спорь с мужчиной. Просто сразу игнорируй его мнение — и все делай по-своему!
Я знаю, платье будет,
А баронессе — цвесть!
Пока дурные люди
В прекрасном Силе есть… —
иронично пропел Марвин, срезанным снопом валясь в садовое кресло и залпом выпивая полкувшина холодной воды.
— Уф, упахался я, как тягловая скотина!
— Ну а кто ты еще после этого, если не скотина? — риторически пробормотал Генрих, подозревавший, что под определением «дурные люди» Марвин подразумевает в первую очередь его.
— Распустил ты жену, дружище, много ей воли дал! — ударился в критику маг, нацеливаясь на бутылку охлажденного вина.
— Ой, вот кто бы мне это говорил, так только не ты! — укорил друга барон, отбирая бутылку. — Сам-то…
— А чего сразу сам? — склочным тоном поинтересовался некромант, нахохливаясь, словно боевой петух. — Да я… да мне…
Генрих уже намеревался честно озвучить неприглядную истину, гласящую, что Марвин и сам периодически сбегает от своей громкоголосой командирши Лепры, но своевременно подметил донельзя затюканное выражение глаз могучего архимага, смутился и произнес куда мягче:
— Женщина — это робкое и тихое существо, от которого нельзя спастись!
Марвин согласно вздохнул и, все еще намереваясь залить личную семейную драму алкоголем, вновь потянулся к серебряному ведерку со льдом, в котором охлаждалась бутылка раритетного эльфийского.
— Гайморит свой сначала вылечи! — мстительно рявкнул Генрих, хлопая друга по рукам. — Сопляк!
Слово «сопляк» прозвучало в его устах как-то уж очень двусмысленно, а возможно, даже издевательски. Марвин сердито закатал рукава магической мантии, как обычно обильно усеянной пятнами от алхимических опытов и заляпанной гоблин знает чем, драчливо склонил черноволосую голову и ринулся в ораторский поединок.
— А сам-то ты кто? — язвительно осведомился он. — Слабак! Не смог мальчишку жене сделать!
Генрих побагровел от негодования. Необразованные простолюдины обычно имеют нехорошую привычку во всем винить своих несчастных жен, получая от них не сына, а дочку, но барон стараниями великого Саймонариэля уже был введен в курс того, что женщины обладают только одним типом хромосом, тогда как мужчины — аж двумя. Кстати, по мнению Генриха, именно эта особенность организмов и подтверждает неоспоримое превосходство мужского разума над женским, ибо дуализм [23] — великая философская штука! А посему — какую хромосому муж жене в лоно засеет, такого пола и получится будущий ребенок. И, значит, упрек Марвина несправедливым не назовешь…
— Отстань, — вяло огрызнулся Генрих, — не сыпь мне соль на рану…
— Прости, — сбавил гонор некромант, понимая, что перегнул палку. — Дочка — тоже здорово! Это не ты промахнулся, это все судьба. А против нее, как известно, не попрешь!
«Ага, так уж прямо и не попрешь! — мысленно не согласился сильф. — А я, между прочим, знаю некую очаровательную особу, дерзнувшую бросить вызов фатуму. Причем особу эту так и называют — Поправшая судьбу. И уж она-то, поди, родит от этого распроклятого, ныне покойного демона не какую-нибудь размазню-девчонку, а стопроцентного парня — будущего героя и воина…» Тут Генрих вздохнул с таким четким, душераздирающим всхлипом, что не на шутку испуганный Марвин рывком раскупорил бутылку и почти насильно всунул ее горлышко в кулак барона, жестом показывая: пей! Сильф шмыгнул носом от безысходности и обреченно подчинился.