Замисть лозы — рослы б ковбасы,
А лыстя всэ було б — млынци,
Зэмля була б з самойи каши
Та з добрых свижих потрохив…
Едет отряд шагом, смотрит дозор в вечерний сумрак, прикидывает ротмистр, как ловчее ему разрубить товарища Химерного от плеча до пояса…
Вот и звезды небо укрыли. Глядят вниз, дивятся. Куда спешите, добрые люди?
3
— Никак волки, господин ротмистр!
Заржали кони, повели тревожно ноздрями…
— Волки?! Какие еще волки?
Всего ожидал Клюке фон Клюгенау в этих края, но не волков. Однако же рассудил, что дивного в том, пожалуй, меньше, чем в фокусах красного Гудини-Мамая. Леса, глушь, дикость…
— Идти остогожно. Винтовки!
— Осташи — волчьи объедки, — зловеще обмолвился Вершинин, доставая револьвер. — Волк осташа съест, суздальцем закусит.
Стрелять, впрочем, не пришлось. Первый волк, подбежав почти к самым копытам ротмистровой лошади, тут же сдал назад. Удержав поводья, фон Клюгенау помянул на родном остзейском тысячу чертей (ой, не к месту!) и привстал на стременах.
Волки! Хоть и темно, а видно: вдоль всей лесной дороги, и слева, и справа. Почти почетный караул для государевой встречи. Недвижно стоят — то ли ждут, пока отряд проедет, то ли засаду готовят по всем уставным правилам.
— Лишь бы Волчий Пастырь не показался! — Хорунжий из местных поспешил сотворить большой крест. — Ох, только бы…
Накликал! За рядом волков появился новый зверь.
Не волк даже — волчина. Всякое видеть довелось ротмистру, но и его путом ледяным прошибло: чуть ли не с быка, глаза-плошки в желтом огне, белые зубы даже сквозь темноту ночную сосчитать легко.
Стоит волчина впереди всех — на ротмистра смотрит. Внимательно так.
Выхватил фон Клюгенау верный клинок, за храбрость от самого Брусилова полученный. Шагнул вперед волчина, хвост вверх задирая…
— Не можно! — повис на локте ротмистровом хорунжий. — Ой не можно! То ж он, Пастырь, и есть!
— В Вологде два дня бьют, — подхватил заметно посуровевший Вершинин. — На третий водки дают, на четвертый — хоронят.
Вновь чертыхнулся по-остзейски ротмистр, шашку пряча. Ехали на войну — на охоту попали. Только кто охотник, кто дичь?
Словно понял его волчина. Оскалился, назад отступил. А с ним и остальные. Пуста стала дорога ночная, словно привиделось все.
— Песню! — не выдержал фон Клюгенау. — Да поггомче, глоток не жалеть!
У Чорним мори — запиканка,
Сывуха б у ричках тэкла,
В Дунай бы напустыв слывьянкы,
А дно зробыв бы я из скла…
Разогнала песня ночную тишь. Откликнулся на звонкие голоса сыч — недоволен был старый.
— А ведь жалко! — заметил Волчий Пастырь, провожая отряд долгим взглядом огненных глаз. — Люди все-таки!
Прочие волки были с ним вполне согласны.
4
Ближе к полуночи посвежело. Штабс-капитан Вершинин и тот, слегка оклемавшись, смог правильно сообщить, который час, для чего долго вглядывался в светящийся фосфором циферблат.
— Аккурат без пяти двенадцать. А знаете, господа, нижегородцы — не уродцы, зато Нерехта враз на ум поставит!
На этот раз и Клюке фон Клюгенау не спорил. Полночь! И если он не ошибся, если карта не лжет… А с чего бы лгать карте Генерального штаба?
— За тем холмом, господин ротмистр. Река, мост, а за мостом — Ольшаны!
Есть! Прищучим краснопузых! Недолго тебе ждать, красный командир Химерный!
— Остогожно! Остогожно! Дозог — впегед, не шуметь!..
Подобрались люди, взбодрились привычные лошади, близкий бой чуя. Сейчас, сейчас!..
— В Луцке все не по-людски, — прошептал внезапно штабс-капитан, словно чувствуя что-то, — вокруг вода, посреди — беда!
Редко ошибался бравый рубака Вершинин — даже с похмелья. Как выехали дозорные из леса, как поглядел вперед ротмистр, бросил взгляд на застывший под звездами недвижный простор…
— Так что, ваше благородие, города-то и нет!
Чуть не ударил фон Клюгенау усердного дозорного, хоть в последние годы привычку эту опасную постарался забыть. Хроникер газетный нашелся!
— Китеж, — на сей раз определенно к месту заметил капитан. — Смотришь, а не видишь!
Точно! Все есть, все как на карте: река с камышами, мост деревянный с перилами, лес вдали… Стой, какой такой лес? Не лес, там город быть должен.
Стиснул зубы ротмистр, вновь вперед поглядел. Ладно, нет Ольшан. А что в наличии?
— Мельница там, ваше благородие. Водяная, от моста чуть правее… Фу ты! Да не правее она, прямо перед мостом устроилась! Да чего же это творится?
Вгляделся фон Клюгенау: верно! Не взойти на мост — прямо на крыльцо наткнешься.
Водяная, от моста чуть правее… Фу ты! Да не правее она, прямо перед мостом устроилась! Да чего же это творится?
Вгляделся фон Клюгенау: верно! Не взойти на мост — прямо на крыльцо наткнешься. Вброд? А если глубоко? А если на мельнице засада красная с пулеметами?
— Спешиться! Отгяду укгыться в лесу. Дозогным — наблюдать!..
Вдохнул ротмистр свежий травяной дух, опустил бинокль немецкий, трофейный, повернулся к Вершинину. Тот же, приказ исполнять не желая, просто лег в траву. Устроился поудобнее, на звездное небо глянул.
— Глупая истогия, пгавда? — прошептал ему фон Клюгенау, стараясь, чтобы нижние чины не услышали.
— Холмогорцы царя из-за угла встречали, — задумчиво проговорил тот, взгляд от звезд не отводя. — А юрьевцы…