— Подождем еще… минут двадцать, — начал он. — В конце концов…
— Погодите! — внезапно перебил Эскулап, указывая на ближайшую стену. — Вы уверены… Вы уверены, что она на прежнем месте?
9
То, что проклятый бетон движется, стало ясно минут через десять. На полметра — именно на такое расстояние (плюс-минус спичечный коробок из кармана Аптекаря) Тупик сократился в длину. С «шириной» — за нее приняли сторону, где дверь, — тоже что-то происходило, но этим решили пренебречь. Быть раздавленными с двух боков или сразу с четырех — какая, собственно, разница?
За эти минуты Сэнсей сумел сделать как минимум два наблюдения.
Первое — пиво внезапно перестало напоминать о себе, вероятно, осознав сложность момента. Что не могло не радовать.
Второе… Второе — паники пока не было. Как ни странно. Все пятеро, включая самого Сэнсея, особо веселыми не казались — но не больше. Данное обстоятельство должно бы вселять оптимизм, но Сэнсею представилось, что начнется в этом бетонном колодце, когда Паника все-таки вспомнит о них… Нет, лучше не представлять.
Третье наблюдение осталось на совести Джульетты и Доцента, по очереди прикладывавших ухо к холодному кирпичу, загородившему дверь. Увы, глухо.
Как в танке, зачем-то уточнил Аптекарь, а Доцент не без сварливости возразил, что современному танку полагается радиостанция. А также пушка, из которой в случае крайней нужды можно и выпалить вместо сигнала «SOS».
Сэнсей не выдержал и принялся массировать ноющую лодыжку. Интересно, что бы посоветовали мудрые и боеспособные на смертном одре патриархи? Представить себя бетоном и слиться со стеной в дзэн-экстазе? Или вообще не тратить силы зря, ибо эта история все равно как-нибудь кончится. Вернее, не как-нибудь, а согласно дао каждого из присутствующих. Ну а спорить с дао…
От таких мыслей стало совсем кисло, и Сэнсей поспешил объявить Мозговой Штурм Номер Два.
— «Колодец и маятник», — откликнулся Доцент. — Сочинение алкоголика Эдгара Аллана По. Или подъездные спешат вступить с нами в контакт — или система просто схлопывается. Исправляет сбой.
— Схлопывается — вместе с нами? — вновь без особой нужды поспешил уточнить Аптекарь. — Карбонат натрия его гидролизом!..
Быстрый взгляд, брошенный в сторону Джульетты, наглядно свидетельствовал о том, что только присутствие дамы мешает ему перейти с химической терминологии на обще-употребительную.
— Может, поговорим с ним… с ними? — раздумчиво вымолвил Эскулап. — Если впасть в паранойю и допустить, что нас слышат…
— Но как поговорить? — начала было Джульетта, но тут Доцент отступил на шаг, запрокинул голову:
— Ну вы, козлы-ы-ы! Козлы драные-е-е! Какого хрена-а-а? Вам чего, яйца оторвать, мудозвоны, петухи проткнутые?!
Эхо мягкими прыжками обежало тупик, нехотя успокоилось.
Стихло.
Стихло.
— Ты так и лекции читаешь? — осведомился Аптекарь, доставая очередную сигарету. Доцент лишь невесело усмехнулся, Сэнсей же без особого оптимизма сообразил, что Рубикон пройден: начали орать.
Совсем худо!
— Давайте еще раз, — предложил он, невольно морщась. — Чего у нас нет, ясно. А что у нас есть? Смотрим… Двор где-то семь на семь…
— Меньше! — буркнул Аптекарь. — Снова сдвинулось.
— …Четыре бетонные стены, дверь с кирпичной кладкой. Что еще?
— Нэбо! — сообщил Доцент отчего-то с кавказским акцентом.
— И мы сами. — Джульетта обвела взглядом присутствующих. — Пятеро.
— Может, в этом и дело? — предположил Аптекарь, затягиваясь сигаретой. — В нас самих?
— В смысле за грехи? — подхватил Доцент не без странного удовольствия. — Озверелая банда подъездных — или все-таки сложная система мегаполиса, она же Вторая Природа, одушевленная согласно принципу гилозоизма, подкараулила пятерых отпетых грешников…
— Хотите поговорить об этом? — еще более странным тоном осведомился Эскулап, и Доцент, сглотнув, закашлялся.
— А если — правда? — негромко бросила Джульетта.
Странное дело — никто не возразил.
10
То, что со стенами творится неладное, первым заметил Эскулап. В очередной раз промерив шагами Тупик, он коснулся рукой бетонной поверхности, неуверенно оглянулся, словно подозревая пришествие очередной галлюцинации.
— Она уже не ровная! Стена!
После чего ощупыванием бетона занялись впятером. И не без результата. Стены заметно потеплели, а главное, начали очень медленно, но очень верно изгибаться, превращая квадрат Тупика в неровный овал. Это открытие, само по себе никак не ухудшавшее и без того пиковую ситуацию, почему-то расстроило всех окончательно. Кто-то застонал — негромко, но выразительно.
Сэнсей, закусив губу, поглядел в заметно уменьшившийся квадрат синего неба с беззаботными тучками, вздохнул. Квадрат исчез, превратившись в сдавленный с боков обод.
— И что делать будем? — вновь зайдясь в кашле, осведомился Доцент. — Это становится неинтересно.
— Думать! — отрубил Сэнсей, чувствуя, что беспощадная богиня Паника смотрит с небес. — Что мы еще не заметили? Быстро! Стены, дверь дурацкая, нас пятеро…
— Пятеро! — внезапно проговорила Джульетта. — Нас почему-то именно пятеро.
Эскулап поглядел сначала на нее, затем на каждого из присутствующих. Не иначе, решил пересчитать.
— Пятеро, — наконец согласился он.