Жестокости не было — Нестрибайло мог это подтвердить, потому что сам первый явился в парк утром во вторник и провел несколько часов, ощупывая, осматривая, едва ли не обнюхивая пятиугольный камень.
Все прежние надписи оказались на месте, новых не прибавилось. Камень лежал смирно, не давая, казалось бы, никаких поводов для столь пристального интереса. Нестрибайло, как всякий журналист, знал, конечно, штук десять легенд о каменном «знаке качества», но все давние, устоявшиеся и немного наскучившие. Что делать, если в городе мало достопримечательностей?
В конце концов Нестрибайло забрался на плоскую «крышу» камня, уселся там на выступ, отполированный штанами предшественников, и безмятежно подумал: а не махнуть ли в отпуск на пару недель? Тут-то в поле его зрения и появились ребята в камуфляже, числом два, очень вежливо попросив очистить территорию парка. Нестрибайло мог бы проявить неповиновение, возмутиться произволом властей, показать журналистскую «корочку» и вообще заварить кашу. Он не стал этого делать по одной причине — вдруг пожалел ребят. Они были оба очень молодые, огорченные и гонимые приказом.
А материала для серии репортажей хватало и без новых приключений. В стае акул пера, освещающих странные события вокруг городского парка, Нестрибайло оказался, конечно, самой крупной и заметной рыбиной. Он просачивался во всевозможные кабинеты, умело сочетал официальные интервью со шпионскими репортажами и возглавил наконец группу независимых журналистов, явившихся на прием к мэру и спросивших не прямо, но с вывертом: если основания для закрытия городского парка в самом деле так серьезны, не представляют ли они угрозы для города и горожан?
Мэр, конечно, ответил, что нет. Как такое вообще можно предположить?! Полнейшая информация о ситуации с парком будет дана горожанам уже завтра. И не надо, пожалуйста, придавать случившемуся такое большое значение — все уладится… Сегодня… Послезавтра…
В пятницу стало ясно, что приказ о закрытии парка исходит не от местных властей, а из столицы.
В субботу вокруг зоны отчуждения взялись строить новую изгородь — сплошную, бетонную, высотой метров шесть, с колючей проволокой по верхнему краю. Горожане, успев за неделю обменяться по кругу двумя сотнями сплетен («бомба», «радиация», «ртуть», «ядохимикаты», «инопланетяне», «какая-то сволочь богатая приватизировала»), пришли в новое возмущение. Перед мэрией случился пикет — уже не только старушки и шахматисты, но вся активная городская общественность. В толпе сновал Нестрибайло с диктофоном наперевес.
Воскресное утро выдалось теплым и солнечным. Сашка съел яичницу, выпил кофе и подумал, что следует сесть и хорошенько поработать — но перед этим купить сигарет.
В квартале от дома Нестрибайлу догнала черная машина.
— Гражданин Петренко Александр Васильевич?
Мелькнуло перед носом удостоверение. Спорить было бессмысленно, к тому же Сашка вырос не в сталинские времена и ментов в штатском не особенно боялся.
— Можно вас на пять минут? — вежливо осведомился человек из машины, пожилой, с залысинами на лбу, с рыжими кустиками бровей над бледно-голубыми глазами.
— Разве что на пять минут, — нахально заявил Нестрибайло. — Я, знаете ли, работаю. Волка ноги кормят.
— Садитесь.
Сашка секунду помедлил, но робости не выказал и сел в машину, которая сразу тронулась.
— Свободная пресса? — ласково спросил человек с залысинами. — А ведь скажут заткнуться — замолчите как миленький…
У Нестрибайлы от такой наглости даже перестала подрагивать жилка под коленом.
— Запугивать? — возмутился он.
— Запугивать? — возмутился он. — Воротилы без стыда и совести скупают землю, приватизируют народную собственность…
Под взглядом голубых глаз Сашка осекся. Времена, конечно, не те, но человек с рыжими кустистыми бровями смотрел уж очень скверно. Нестрибайло задним числом подумал, что так и не разглядел толком удостоверение — ни имени, ни организации. Быстро огляделся — куда это его везут?..
— Не пугайтесь. — Голос человека в штатском излучал усталую брезгливость. — Вернут вас на место, целого и невредимого. Только подумайте про вот какую вещь…
Он замолчал. Машина как раз проезжала мимо парка: работы были в полном разгаре. Ни одна бетонная изгородь в городе не возводилась в столь короткие сроки.
— Камень, — сказал человек в штатском.
— Что?
— Камень. Вы слышали, что про него говорят?
— Какой камень? — на всякий случай спросил Сашка, чудесно понимая: речь идет о пятиугольнике из парка.
— Вы слышали, конечно. Рядом с камнем человек становится добрее. Уходят тяжелые мысли, снимается стресс. Умиротворяется душа. Может утихнуть даже зубная боль… Поэтому рядом с камнем, хоть он и лежит в стороне от удобных аллей, всегда полно народу. Трава вокруг вытоптана. Надписи эти… Добрая примета: напиши на камне желание — и оно сбудется.
Нестрибайло кивнул:
— Да. Я сам делал интервью с десятиклассницей, которая непорочно забеременела от этого камня… Просто посидела на нем — и… Я вправду делал такое интервью! — воскликнул Сашка с нескрываемым страхом, потому что человек в штатском решил, по-видимому, что пройдоха-журналист над ним издевается.