— Гр-р-р-р! — вполне в такт размышлениям отозвался шарпей, успевший оставить свой опасный пост и занять новый — возле дверцы.
Да, статья практически готова, не хватало главного — названия. «Руки, несущие смерть» Костя отверг сразу и навсегда, вспомнив давнюю журналистскую шутку: «Смерть идет из простокваши». Проще надо, проще! И многозначительней. «Страшная месть», допустим. Сразу на ассоциации пробьет, контекст-подтекст включится. Или еще проще…
— Твое, срамник! Как подошел отец, он даже не заметил.
— Твое! — повторил бывший прокурор, протягивая сквозь открытое окно колоду карт. — Такую мерзость в доме не держу!
Костя почувствовал, как краснеют уши. Игральная колода с веселыми девочками ему не принадлежала, но оказалась в отцовском доме не без его участия.
Игральная колода с веселыми девочками ему не принадлежала, но оказалась в отцовском доме не без его участия. Неделю назад, когда Николай Григорьевич ненадолго уехал к дальней родне в Москву, журналист завернул на дачу с тремя коллегами. Так, слегка расслабиться.
Поутру стаканы вымыли, мебель расставили по местам, пустые бутылки взяли с собой. А колоду, видать, забыли.
— Лет двадцать назад такое на статью тянуло, — ностальгически вздохнул отец. — Хорошее было дело в нашем политехническом!.. Еще вот…
«Еще вот» оказалось связкой ключей, а точнее, связкой с массивным круглым брелоком из потемневшей бронзы. Даже не пытаясь понять, чье это добро, журналист опустил «еще вот» в карман.
Шарпей по имени Бернард, всегда отличавшийся понятливостью, поспешил отойти от дверцы.
Уже за воротами Костя понял, что название, которое он почти схватил за хвост, куда-то улетучилось. Он не слишком огорчился: «Страшная газета» — не его уровень.
3
— Гели Реф, — повторил шеф не без суровости. — И чего тебе неясно, Шевченко?
Костя скривился — от задания за три версты несло «джинсой». Никому не ведомая фирма, якобы косметика, якобы салоны красоты. Неведомая — но с деньгами, вот и будущее интервью на первой странице проплатила. Гели Реф, видите ли! Наверняка какая-нибудь Гапка Рябоконь. Рифен… То есть Р е феншталь из Хацапетовки!
— Ты не рычи, не рычи! — понял шеф, умевший порой читать мысли. — Через полгода о ней всюду заговорят. У меня на такое нюх!
С этим можно было не спорить — нюх у начальства определенно имелся. Особенно на «джинсу».
Итак, Гапка Рефеншталь. Журналист решил, что интервью можно не записывать. Все равно потом придется сочинять самому — и своими словами. «Наша хвирма лэпше усех!» А вот цифровой аппарат следовало взять, причем не только по долгу службы. Даже среди пейзаночек порой попадались очень даже ничего.
Игорю он позвонил еще из машины. Поймал — тот как раз собирался по какому-то срочному жэковскому делу. Темнить Костя не стал, впрочем, как и пояснять, что к чему, и сразу перешел к выводам.
— Сам понимаю, сам думал. — Игорешка вздохнул без особой уверенности. — Нельзя Ленке у мамы прическу делать, неладно тут что-то! Только вот…
Чего именно «вот», однако, не сказал — распрощался, сославшись на лопнувший стояк.
Журналист спрятал «трубу» и счел свой долг полностью выполненным. С «только вот» приятель и сам разберется, не маленький.
— За интервью в вашем «Курьере» мы действительно заплатили, — кивнула Гели Реф, невозмутимо затягиваясь ментоловым «Вогом». — И даже переплатили. Поэтому… Я вам дам всю информацию, а вы напишите сами. Мне сказали, что с этим любой новичок справится. Все по схеме: причины быстрого успеха, планы на будущее, какие-нибудь яркие детали… Потом покажете, я подпишу. Дополнительную работу вам компенсируют.
Самое время было возмутиться — особенно по поводу «любого новичка», но…
…Но челюсть никак не хотела возвращаться на свое законное место. Та, что обкуривала Костю ментоловым «Вогом», небрежно устроившись за роскошным, черного дерева столом… Какая Хацапетовка, какая Гапка! Даже силиконовые кинодивы, у которых журналист совсем недавно брал интервью («…ваши творческие планы?»), казались сейчас не очень тщательно отмытыми дешевками.
И дело не в пресловутом «вайтлс», не в темных, тщательно выделенных косметикой глазах, не в той небрежной легкости, с которой владелица фирмы стряхивала пепел…
Костя понял, что пропал. Почти — а сейчас пропадет всеконечно.
— Здоровый цинизм как алгоритм производства?
В улыбку он постарался вложить все. Ну вообще — все.
— Предпочитаете нездоровый? — Ответная усмешка отозвалась мурашками на его коже.
— Разумеется! — Костя приподнялся, зачем-то повел плечами. — Читателям будут интересны не только производственные вопросы. Неформальные отношения — вот наш конек! Привычки, увлечения, развлечения… Так сказать, личная… интимная, не побоимся этого слова, жизнь. Тогда и про косметику прочтут — в нагрузку.
— В нагрузку к чему? — Гели Реф тоже встала, неторопливо провела руками по роскошным рыжим волосам.
На такое можно было и не отвечать.
Костя недаром не торопился в сомнительную паутину Гименеевых уз. В отличие от друга Игорешки журналист предпочитал строить личную жизнь легко и без всяких обязательств. Пока удавалось. «Женщина — поверхность с отверстиями для загрузки, самые емкие из которых — уши!» — любил повторять он слышанный где-то афоризм, от себя добавляя: «Главное — не что грузить, а как!» Бархатный голос, интонация, пауза, улыбка, пара веселых часов — и гуд бай, май лав, гуд нахт!