— Сэр, я…
— Хайд, давай потом, хорошо? — Аркаша ободряюще хлопнул друга по плечу и скрылся внутри повозки. — Та-ак… Ну что, больной? Расслабьтесь и дышите…
Барон, хмуря брови, молча уселся на облучок рядом с испанкой.
— Он сказал правду? — спросила девушка, теребя потертые поводья. — Может, пошутил?
— Сомневаюсь, — ответил барон. — Захочет — сам нам все расскажет. Трогайте! Что бы ни приключилось, надо поскорее добраться до Эндлесса. Там много искусных врачевателей, глядишь, кто-нибудь из них сможет ему помочь!
— Не хочу тебя разочаровывать, старик, — донеслось из фургона, — но для этого в дело должен вмешаться космос… А ну сидеть, кому сказал?!
— Я сижу, сэр!
— Да я не тебе… Феликс, блин, тебе врач для чего был нужен, скажи мне, пожалуйста?! Чтоб было кому нервы трепать? Сядь на колесо и расправь крыло в конце концов, я уже весь в этих чертовых перьях… Ты линяешь, что ли?
— Так легок птичий пух! — каркнул загнанный в угол феникс, испуганно глядя на решительно надвигающегося на него вирусолога. — Летит он, куда прикажет осеннего ветра порыв… А-а-а?!
— Чего ты орешь-то? — искренне поразился Аркадий. — Я же до тебя еще даже не дотронулся.
— А нож зачем за спину прячешь?!
— Я не прячу, — спокойно отозвался медик, засовывая за ремень рукоять бывшего тесака людоедки. — Я убираю, чтобы не мешал. Вдруг резать придется…
— Меня-а-а?!
— Цыц, страус! — Ильин опытно прижал трепыхающегося и голосящего «больного» к стенке и взялся за безвольно волочащееся по полу крыло. — Может, и не понадобится. Так-так-так… не повезло тебе, голубь ты мой сизокрылый! Налицо открытый перелом! Кака-ая прелесть… Ну готовься к худшему!
— Резать будешь?! — всполошился нервный птиц, силясь вырваться.
— Буду. А как же. Но — позже…
— А сейчас?
— Ощипывать!!
Барон стряхнул с плеча желтое перо и, обернувшись, удивленно посмотрел на задернутый полог. Изнутри фургона доносилось хриплое карканье вперемежку с грохотом и проклятиями на латыни.
— Что он с ним там делает?
— Лечит, наверное, — неуверенно предположила Кармен.
— Может, у Аркадия такие вот… методы?
— Хорошо, что я здоров, — подумав, заметил Хайден, наблюдая за летящим во все стороны из фургона пухом. — Сэр! Вам помочь?
— Не-э-э-эт!!!
— Феликс, не тебя спрашивали… Будешь вырываться — второе крыло сломаю!
— Изверг! — верещал птиц. — Это возмутительно! Это просто… ни в какие рамки! Меня, феникса, ощипывать, как какую-то курицу!!
— От курей пользы больше, — пропыхтел Аркаша, сидящий на спине трепыхающегося мифа и вершащий свое черное дело, — из них хотя бы… вкусный суп сварить можно…
— Карр!
— И кудахчут они явно мелодичнее… Щас наклювник кому-то надену!! Лежи спокойно! Я до кости уже добрался, и если, упаси бог, дернешься еще раз, то летать будешь только во сне! Осознал, страус?!
— Сам ты страус… — жалобно кукарекнул птиц и смирился с судьбой.
Аркадий задумчиво посмотрел на торчащую под острым углом кость и позвал:
— Кармен! Ты мне нужна минут на пятнадцать… А то из Хайдена, боюсь, медбрат сомнительный получится. Пережмет еще чего-нибудь где-нибудь, мы эту тушу потом хоронить замучаемся…
— Я стройный! — возмутился снизу феникс.
— Ага, я заметил. — Ильин вытащил из-за пояса нож. — Особенно когда ты меня заклевать пытался в порядке самообороны и всей массой сверху грохнулся! — Он придирчиво осмотрел тесак, решил, что пару надрезов им сделать будет не особенно проблематично, и повернул голову в сторону откинувшегося полога. — Карменсита, будь добра, прокали этот скальпель над огнем. Спирта, я так понимаю, у тебя все равно нет?
— Нет… О каррамба! — Девушка с негодованием всплеснула руками, увидев, что творится внутри. — Мой бедный фургон!
— А что такое? — Медик почесал в затылке, посмотрел вокруг и смущенно кашлянул. — Ах это… Ну… это э-э… побочный эффект.
Кармен свирепо фыркнула, обозревая исцарапанный тент фургона, перевернутые корзины, раскуроченное в хлам запасное колесо и кучу коричневых черепков в углу, бывших совсем недавно почти новыми мисками и кувшинами. Все это великолепие покрывал сантиметровый слой овса из разодранного птичьими когтями мешка… Черные глаза испанки медленно сузились и обратились в сторону притихшей парочки.
— Это он!!! — выпалили оба хором, вжимаясь в дощатый пол. Не помогло…
Хайден покосился на колышущийся за спиной полог и флегматично пожал плечами — погром несчастной повозки, по всей видимости, пошел по второму кругу. Только действующих лиц прибавилось… Судя по непрекращающейся лавине изощренных испанских ругательств, покаянному карканью и воплям, оповещающим все окрестности о том, что вот сейчас и здесь сгинет в неизвестность и без того обреченное светило вирусологии, методы лечения калечных фениксов у сэра Аркадия были более чем радикальные.
Барон подстегнул еле ползущего по дороге мула, на которого это не произвело никакого впечатления, и задумался о своем. В частности — о том, где бы в Эндлессе найти такого лекаря, который поможет ему все вспомнить. Где они находятся, вроде бы определились. Как его зовут и откуда он родом, слава богу, он помнил и так. О своем былом рыцарстве он узнал от бывшего участника турнира, за что ему отдельное спасибо… Даже как в реке оказался — есть кое-какие подозрения.
О своем былом рыцарстве он узнал от бывшего участника турнира, за что ему отдельное спасибо… Даже как в реке оказался — есть кое-какие подозрения. Причем неприятные. Если верить сну, пригрезившемуся не так давно, в старом поместье, обычно осмотрительного барона Эйгона за каким-то дьяволом понесло среди ночи (не мог утра дождаться, что ли?) в полном боевом вооружении (если все-таки в поход — почему тогда в одиночку?) из родного замка (ага, значит, он все-таки в своем происхождении не ошибся) в сторону вражеской границы (вопрос — границы какого государства? И почему он так уверен, что оно было именно вражеское?), в результате чего лед реки при переправе не выдержал веса тяжеловооруженного всадника и проломился. Одно «но» — когда его вместе с сэром Аркадием (которого на тот момент в реке по определению быть вообще не могло!) выловили голодные людоеды, никакого льда, замка и ночи вокруг не было! Барон нахмурил брови, пожевал ус и пришел к единственному неутешительному выводу — колдовство! Самое настоящее. И в свете подобных выводов напрашивается последний вопрос — кому это все понадобилось? Что такого интересного было в увечном бароне Эйгоне, чтобы… стоп. А почему увечном? Хайден скрипнул зубами и мысленно плюнул — похоже, врач тут нужен всем, кроме Кармен… и срочно!!
Глухое ворчание из придорожных зарослей вернуло раздосадованного сэра на землю. Мул, в один момент растеряв всю свою меланхолию, захрапел, вытаращил глаза и шарахнулся на обочину. Потом — обратно на дорогу. Потом завертел головой и поднялся на дыбы.