— Это нечестно… Сами-то спать… Вы, люди, все такие! Разве что вкусные, а так — одни от вас неприятности…
Вполуха слушая эти полные обиды излияния, Хайден по примеру Аркадия улегся на скрипучие доски, положив рядом меч. Мертвых бояться нечего, а вот наличие под боком оголодавшего людоеда к спокойному отдыху никак не располагает. Даже если принять во внимание бдительного боевого коня… Барон покосился на спящего сном праведника вирусолога, зевнул и закрыл глаза.
Ему приснился снег. Невысокие сугробы рыхлого белого снега, в котором вязли копыта лошади. От свежего и еще влажного воздуха только что наступившей зимы при каждом вдохе покалывало легкие. Замок и погребенный под пушистым снежным покрывалом лес остались позади.
Отфыркиваясь, его конь ступил на лед замерзшей реки.
Осторожно переставляя тяжелые копыта, двинулся на другой берег.
— Сэр Хайден! — Звонкий от волнения женский голос разрушил ночную тишь. — Куда вы?!
Конь дернул ушами и оступился. Барон недовольно обернулся назад.
— Постойте! Лед еще тонкий!
— Леди Айлин, — Хайден заметил показавшуюся из-за деревьев тоненькую фигурку девушки, — возвращайтесь в замок. Нечего вам здесь делать.
— Но я… ведь вы…
Голос Айлин потонул в зловещем треске ломающегося льда. Конь испуганно захрапел и рванулся вперед, подальше от разрезающей застывшую воду черной трещины… Поздно — река вспучилась ледяными осколками, и всадник вместе с лошадью ушел вниз.
— Хайден!
Как холодно. Только наружу никак не выплыть, тяжелый доспех тянет на дно, и онемевшее от мгновенного погружения в ледяную воду тело не слушается… Он забарахтался в воде, одной рукой держась за гриву коня, а второй пытаясь уцепиться за край уходящей из-под пальцев льдины. Вместо нее рука наткнулась на что-то другое. Не такое твердое. Это что-то задергалось и потянуло вверх, но стальные латы были тяжелее…
— Хайден…
Тихий шепот звал откуда-то сверху. Вода стала теплее. Надо собрать все силы и…
— Ха-айден… — Голос был знаком. Айлин?
— Хайден, да проснись же ты, спящая красавица! — К раздраженному шепоту добавился ощутимый пинок в спину.
Барон, еще толком не очнувшись ото сна, приподнялся:
— Что? Ах, это вы, сэр Аркадий! Спасибо, что разбудили, такое снилось…
— Потом расскажешь! — торопливо зашептал вирусолог. Его глаза в свете затухающего огня тревожно блестели. — Тихо… Там снаружи что-то не то! Лошадь твоя уже почти весь повод сгрызла…
— А Барбуз? — Хайден стиснул в пальцах рукоять меча и прислушался. Гроза все еще бушевала, гремя градинами по прохудившейся крыше, но теперь к громовым раскатам примешивались еще какие-то звуки. И звуки весьма странные…
— «Барбуз»… Дрыхнет, гад! Из него часовой — как из меня пластический хирург! Если бы коняшка не заржала, так бы все и спали… О! Слышишь?! Опять начинается!
Со двора донеслось чавканье грязи и скрежет, будто по земле прошлись ржавой бороной.
— Там кто-то есть. — Барон весь подобрался и кинул быстрый взгляд на дверь залы. Конь, с пеной на губах, пятился от дверного проема. Людоед на стуле, привалившись спиной к стене, действительно дрых самым бессовестным образом… — За мной, — велел Хайден, по-пластунски продвигаясь в сторону окна.
Аркадий пополз следом, про себя поминая беспечного великана тихим незлым словом. К скрежету снаружи добавилось глухое рычание и натужный хрип… Барон, успешно добравшись до стены, резво поднялся на ноги и, прижавшись спиной к плесневелым бревнам, осторожно выглянул в окно.
— Видишь что-нибудь? — Аркаша встал рядом.
— Вижу, — севшим голосом ответил Хайден. — Лучше бы я такого никогда не видел! Храни нас Пресвятая Дева, ну и мерзость!
— Где? — Ильин с опаской высунул нос под дождь и тут же шарахнулся обратно. — Господи, что это?!
— Мне так кажется, — задумчиво проговорил барон, — что это — те самые «давно высохшие косточки», которые Барбуз по вашей просьбе зарыл в землю… А еще мне кажется…
— …что нам — хана! — пробормотал вирусолог, стеклянными глазами пялясь в темный оконный проем и чувствуя близкую кончину от помутнения рассудка.
— Господи, что это?!
— Мне так кажется, — задумчиво проговорил барон, — что это — те самые «давно высохшие косточки», которые Барбуз по вашей просьбе зарыл в землю… А еще мне кажется…
— …что нам — хана! — пробормотал вирусолог, стеклянными глазами пялясь в темный оконный проем и чувствуя близкую кончину от помутнения рассудка.
Посреди двора, в комьях размокшей глины, копошилось нечто до того отвратительное, что описать это словами не поворачивался язык… Поблескивающие в неровных вспышках молний острые кончики мокрых загнутых рогов; мерцающие желтоватым светом пустые глазницы тяжелого черепа, на глазах обрастающего кожей; мосластые кости, стремительно покрывающиеся неровными ошметками плоти; длинные черные когти на четырехпалых лапах… Страшилище немыслимое! Вот тебе и «столетний скелет»!
— Наверное, надо было закопать поглубже, — заметил барон и кивнул в сторону коня. — Аркадий, отвяжите его. Может так случиться, что нам придется уносить отсюда ноги.
— И я бы посоветовал сделать это как можно скорее! — Ильин трясущимися руками распутал узлы на поводе и, с трудом удерживая на месте рвущуюся лошадь, добавил: — А закапывать эту пакость, по-моему, бесполезно — у нее грабли почище экскаваторных…