Хайден, уже опускающий последний мешок в повозку, обернулся:
— Он не хочет платить, сэр?
— Как видишь! Упаковал спустя рукава и на меня же еще и бочку катит!
— Погодите, сэр… Добрый человек, не наша вина, что мешок оказался дырявым.
Но мы перетаскали остальные. Почему вы…
— Пошли во-он!! — затопал ногами красный от ярости торговец. — Проклятые оборванцы! Убирайтесь отсюда!
— Сначала заплатите, — чуть склонив голову, твердо проговорил Хайден. Рука его самопроизвольно потянулась к мечу.
— Не стану я вам платить!
— Тогда мы сами возьмем то, что нам причитается. Но в этом случае дырки будут не только на мешках…
— Так ты мне еще смеешь угрожать?! — взревел хозяин зерна. — Сами они возьмут, нет, вы их слышали?! А попробуйте! Эй, там! Сюда!
За его спиной как из-под земли возникли три дюжих мордоворота с кольями в руках. В отличие от бесплатной рабочей силы, охрана у старикашки оказалась просто на зависть…
— А ну-ка, ребятушки, покажите этим голодранцам, как на чужое добро рот разевать! — велел коварный наниматель. — Да так покажите, чтоб впредь запомнили, на кого в этих краях голос повышать не стоит!
Барон вскинул голову и выдернул из ножен меч.
— Хайд, не надо, — предупреждающе шепнул Аркаша. — Их больше, а мы с тобой еле ноги передвигаем!
— Голос не повышать, говоришь? — не слушая товарища и в упор глядя на торговца, процедил Хайден. — Да кто ты такой?! Чтобы мне, барону Эйгону Эндлесскому, какая-то немытая деревенщина указывала, где и как мне разговаривать?!
— Барону? — захихикал наниматель. — Да какой ты барон? Думаешь, меч где-то украл, так я тебе сразу и поверю? Голытьба! Такая же, как и твой дружок — шантрапа кабацкая!
— Кто шантрапа? Я? — Аркадий почувствовал, как от злости зашумело в ушах. — Голытьба мы, значит? Хайд, кажется, кое-кто здесь давно по лицу не получал… Устроим?
Он сдернул с пояса тесак. Барон поднял меч. Трактирные молодчики, ухмыляясь, двинулись вперед…
Здесь надо сделать небольшое отступление. Всем известно, что Настоящему Герою и целая армия — не преграда. А уж трое амбалов с общими симптомами острой умственной недееспособности… плюнуть и растереть! И пусть этот герой неделю не ел, не пил и женщин красивых даже во сне не видел — он лениво потягивается, разминает кулаки — и дает неприятелю такого дрозда, что тот успевает оказаться на небесах раньше, чем понимает, что же, собственно, произошло… Так вот. Героев из наших бедовых путешественников сегодня явно не получилось… И прибили бы их к чертям, как комара мухобойкой, если бы ушлый торгаш в самый разгар драки вдруг не заметил, как на пальце уже практически втоптанного в землю Хайдена что-то блеснуло.
— Гербовая печатка?! — обмер скупердяй, меняясь в лице и отступая на шаг. — Вор бы не стал открыто носить, а простолюдину за такое по шеям бы надавали… Он и взаправду барон! Эй, вы!! Хватит!
— Дак они ж еще дышат? — обернулся один из громил.
— И слава всем святым, что дышат! — подпрыгнул старикан. — Оставьте их, где лежат, остолопы! Это действительно барон! Кто второй — даже думать не хочу… Быстро запрягайте, и едем!
— Сейчас? Ночью?
— Быстро-о-о!!!
Во дворе поднялась суматоха. Медленно приходя в себя, Аркадий слышал, как скрипели тележные колеса, недовольно ржали потревоженные лошади и визгливо ругался торговец.
Медленно приходя в себя, Аркадий слышал, как скрипели тележные колеса, недовольно ржали потревоженные лошади и визгливо ругался торговец. Потом грохнула спешно распахнутая створка ворот, мимо протопотали тяжелые копыта — и все стихло.
— Господи-и… — простонал несчастный вирусолог, чувствуя себя отбивной котлетой. — Когда же я сдохну?! Ох… Хайд, ты где? Не вижу ни черта… помираю, кажется…
— А ты… глаза-то открой… — прокряхтели откуда-то сбоку. — Лежит, зажмурившись… и еще что-то увидеть хочет… У-у-уй… Всего истоптали…
— О, дьос мио! Что с вами?! — раздался сверху перепуганный женский голос. — Вас есть… сильно-сильно бить? Каррамба, какие злыдени!
— Кармен… — расплылся в улыбке Аркадий, с трудом подымаясь на ноги.
При виде его лица девушка в ужасе всплеснула руками:
— Ай! Это есть настоящий кошмар!
— Это еще… не кошмар, — донеслось из-за чьей-то телеги, и на свет божий выполз барон. Видок у него был еще краше, чем у медика. — Хорошо хоть меч… не унесли и зубы… не выбили…
— За что они вас?!
— Не поверишь, — вздохнул Аркаша, прикладывая к скуле большой лист лопуха, — это нас вместо ужина так осчастливили!
— Вы есть голодные? — жалостливо спросила девушка прижав руки к груди.
— Не то слово!
— Пойдемте в мой фургон! — решительно сказала Кармен, бросив презрительный взгляд на столпившихся в дверях трактира зевак. — Я вас быть кормить! Этот паршивостный городишко не есть приличный место для хороших людей! Здесь даже нет врача!
— Ну с этим, красавица, проблем как раз нет, — улыбнулся Ильин, перемещая прохладный лист со скулы на затылок. — Я сам врач.
— Доктор?! — почему-то страшно обрадовалась испанка. — О, вы есть сделать меня довольной! Вы не мочь осмотреть?
— Осмотреть?! — не поверил такому счастью неравнодушный к женской красоте медик. — Да хоть сию секунду! Где болит?! Здесь?