— А если не сниму?
— В грызло штативом дам!!
— Куда-куда?
— Продемонстрировать?! — взревел вирусолог.
Хайден ухмыльнулся и, пожав плечами, стянул сапоги:
— Держи, босяк…
— Сам хорош, ночной кошмар парикмахера… — бурчал Аркаша, выбрасывая в кусты «убитую» до состояния рваной стельки сандалию и натягивая непривычно узкую обувь. — Черт подери, обычно видения бывают приятного характера… У всех все как у людей, а мне даже глюк и тот попался злой судьбой по голове шваркнутый!
— Пойдемте, — поторопил Барбуз. — Темнеет.
— Куда уж темней-то? — озираясь, пробормотал Аркадий, поднимаясь с пенька и беря коня под уздцы.
— Темнеет.
— Куда уж темней-то? — озираясь, пробормотал Аркадий, поднимаясь с пенька и беря коня под уздцы. — И так сплошная жуть… Я, кстати, вам говорил, что темноты боюсь?
— Нет.
— Считай, что сказал… Барбуз, у тебя случайно какого-нибудь сухарика за пазухой не завалялось? Есть охота!
Людоед, подумав, принялся рыться в котомке (разрешили взять из пещеры, предварительно проверив на волшебственность. К разочарованию медика, этот мешок был самым что ни на есть обычным). Спустя минуту, широко улыбнувшись, Барбуз протянул вирусологу горсть чего-то, отдаленно напоминающего испорченные залежалые сухофрукты:
— Вот!
— Это чего еще такое? — Ильин уцепил один сморщенный лепесток и с недоверием попробовал на зуб.
— Уши! — радостно возвестил великан. — Сушеные! Только мне оставь, с утра не ел… ты что?
— Бэ-э-э!!!
— Господин, что это с ним? — удивился Барбуз, провожая взглядом стремительно ныряющего в заросли орешника Аркадия.
— Наверное, он не любит уши… — невозмутимо отозвался Хайден. — Человеческие?
— Конечно!
— У-у… бэ-э… Хайд, козел!! Прекрати сейчас же-э…
— Мужские или женские? — как ни в чем не бывало продолжал барон, открывший в себе еще одно качество — ехидство, в коем и практиковался, невзирая на проклятия из кустов. — Или и те и другие?
— В основном мужские. — Людоед пошевелил пальцем горстку своих запасов. — Они хрустят лучше и опять же по размеру…
— У-у… бэ-э… заткнитесь, извращенцы поганые-э… — Бедного медика выворачивало наизнанку. — Барбуз, блин… ты сразу сказать не мог?! У-у… прощай, вчерашний ужин…
— Так ты и не спрашивал! — простодушно развел руками людоед. — Сразу — пробовать!
— У-у!! И обед туда же…
— А что, не вкусно? — с невинным любопытством свесился с коня Хайден.
Аркаша, уже не то что зеленый, а экзотического оттенка самой бледной поганки, придушенно проклекотал:
— Аристократ… вшивый! Если б не желудок, я бы тебе… я бы… гос-споди, ну мне же уже нечем!
— Барбуз еще не все доел, — «успокоил» несчастного бесчувственный барон, — так что…
— А вы хотите? — от всей души предложил щедрый людоед, сунув Хайдену прямо под нос открытую ладонь со своими «деликатесами». — Нате вот которое побольше! А… Господин, куда вы?
Из зарослей орешника, вперемежку с характерными звуками, донеслось:
— Аркадий… Я был неправ!
— Дык… у-у…
— П-простите… меня!
— Лады, за… замяли… только этого умника предупреди…
— Сейчас, закончу… у-у… возьму меч… ох, святой Ал-ланий! И предупрежу так…
— Не надо! — Великан, искренне не понимая, за что ему такие угрозы, попятился.
— Я больше не буду! Я клянусь! А уши я уже вот… доел… недосоленные. Не любит меня Пецилла, когда любят — пересаливают, а эти такие пресные, что…
— У-у-у!! Хайден! Он издевается над нами, да?!
— Не знаю… Но это ненадолго… у-у… это пока я на ноги не встал…
— Простите! — пролепетал незадачливый каннибал, тихонько отползая подальше от орешника. Забытый всеми конь плотоядно осклабился…
— Чего он так визжит? — Шатающийся вирусолог, поддерживая за локоть тоже не очень твердо стоящего на ногах после вынужденной чистки организма барона, раздвинул густые ветки. — A-a, понятно… Хайд, не парься и меч убери… за нас уже отомстили!
На дереве, едва слышно поскуливая, сидел несчастный Барбуз, покусанный и побитый. А внизу, с победным видом держа в зубах клок шкуры от набедренной людоедской повязки, гарцевал конь. Его породистая морда излучала глубочайшее моральное удовлетворение…
Стемнело окончательно. Шли молча, изредка роняя пару слов только ради того, чтобы удостовериться, все ли здесь, не отстал ли кто. Барбуз, несмотря на кромешную темень, курс держал четко и темп не снижал — чему здорово способствовало наличие в арьергарде людоеда мстительно фыркающего коня. Что уж благородному скакуну сделал великан — так и осталось загадкой (скорее всего, просто хотел спокойно забить на шашлык, только кому же, извините, такое понравится?), но злобного непарнокопытного Барбуз теперь боялся даже больше собственной авторитарной супруги…
— Может, передохнем? — Еле волочащий ноги Аркадий умоляюще воззрился на сгусток темноты впереди — там, по идее, должен был находиться их провожатый.
— Скоро уже! — отозвался голос Барбуза. — Деревьев меньше стало. Лес кончается. Сейчас выйдем к брошенному поместью, там и заночуем. Во-он лужайку уже видно!
— Мне вот лично ни черта не видно… А почему это поместье брошенное?
— Потому что там никто не живет. Уже много лет. Еще с тех пор, как старые хозяева ушли…
— Куда? — подал голос Хайден. В отличие от вирусолога, ему сверху уже были видны просветы между деревьев.