— Читай то, что помечено, — велела колдунья. — А красивости словесные мне без надобности.
— Хор-рошо… «Феникс обитает в стр-ране вечного счастья… питается нектар-ром… живет пятьсот лет, по пр-рошествии которых прилетает в мирр людей, чтобы соорудить себе погр-ребальный костерр и, сгорев заживо, вновь возр-родиться…» Мрр… занятно. Но нам оно к чему?
— Одно слово — кошка! — с досадой фыркнула старуха. — Да ты знаешь, усатая, кто такой феникс?!
— Птица, — подумав, сказала кошка. — Огненная.
— Да не огненная! Солнечная! Она — дитя солнца, само солнце! Понимаешь, куда клоню?!
— Мрр… — Советница склонила голову. — Пожалуй… Ежели, стало быть, нам ее сюда какой дур-рак принесет, то…
— Не дурак, а герой! Настоящий…
— Мрр-мяу! — ухмыльнулась кошка, хвостом смахивая свиток на пол. — Что-то я слабоумных героев не пр-рипо-минаю… Они, конечно, все немного славой и подвигам-ми пр-ришибленные, но не до такой же степени?
— Это уже мелочи… — отмахнулась колдунья, задумчиво глядя на котел.
— Что-то я слабоумных героев не пр-рипо-минаю… Они, конечно, все немного славой и подвигам-ми пр-ришибленные, но не до такой же степени?
— Это уже мелочи… — отмахнулась колдунья, задумчиво глядя на котел. — Я еще помню, как к нам прилетал последний феникс. Как раз вчера пятьсот лет минуло. А это значит, что ждать его надо со дня на день…
— А толку? Нам до него не дотянуться — рруки коротки, а ваши слуги только на людей кидаться гор-разды. — Кошка снова развалилась на столе, любуясь бликами на острых когтях.
— Найдем того, кто поймает.
— Гер-роя?
— Не обязательно… — Старуха натренированным движением выдернула из уха черной компаньонки три волоска и, не отвлекаясь на возмущенное мяуканье, бросила их в котел. — У племянницы моей троюродной муженек не абы кто, а король! Тайгетский диктатор, между прочим. Давно на Эндлесс точит зубы, да только силенок не хватает… А давай-ка мы ему помощи в этом деле пообещаем! Племяшка им вертит, как хочет, глядишь, на нужный лад настроит, так он нам этого феникса в зубах к самой границе притащит!
— А герой? — зевнув, напомнила кошка. — Без гер-роя вы и с фениксом ничего не сможете…
Старуха покумекала, задумчиво помешала палкой в котле:
— Дай-ка мне вон тот пузырек. Погляжу я, кто подойдет…
Советница уцепила лапой пыльную колбу мутного зеленого стекла и, поддев под донышко когтем, кинула ее хозяйке. Та выдернула из горлышка пробку, что-то подсчитала в уме и капнула четыре дымящиеся капли в свое варево. Вода в котле вспенилась, забурлила, зашипела, и комнату озарила коротенькая оранжевая вспышка.
Старуха склонилась над котлом, бормоча:
— Под солнцем, под ветром, верхом и пешком… всех тех, кто тебе как герой знаком… найди, покажи, не забудь ни о ком! Так-так… Ну-ка, мои дорогие… Вот, один есть, смотри — легендарный Фальстаф Брокквилльский! Последнего дракона в прошлом году голыми руками придушил…
— Не пойдет, — лениво отозвалась кошка, которая всегда была в курсе последних новостей, потому что могла, в отличие от колдуньи, покидать пределы ущелья. — Он с подвигами после этого др-ракона начисто завязал. До сих порр лечится…
— Какая незадача… А вот сэр Галлахер, как его там… Победоносный! — Колдунья указала пальцем в котел. Вода перестала бурлить и застыла, как зеркало. В этом «зеркале» возникло суровое загорелое лицо рыцаря, снимающего шлем.
Кошка перегнулась через край котла и фыркнула:
— Этот тоже не пойдет. У него пр-ринципы, он таким, как мы, не помогает.
— А вот этот?!
— Пр-ринял постриг и сейчас аббатом в монастыр-ре Святого Глухонеммония трудится, — четко отрапортовала кошка.
— Тьфу! А этот?
— Маляр-рию подхватил на прошлой неделе…
— Тогда вот! — Старуха чуть коснулась набалдашником палки поверхности воды, и картинка снова изменилась. На ней проявилось благородное печальное лицо с закрытыми глазами. — Монастыри стороной обходит, за деньги к черту в пекло, не то что сюда, полезет, семьей не обременен…
— Чего-то у него с лицом… — повела ухом кошка.
— Ну-ка, смените план с кр-рупного на ср-редний… Так он же помер!
— Как?!
— Да вот так — в гр-робу лежит! То-то, я смотрю, вид какой-то для гер-роя больно мирный… А, вспомнила! Он тут намедни одной цар-рской династии пообещал Гр-рааль раздобыть. Из хр-рама первосвященников. Это он, конечно, себя пер-реоценил…
— Проклятье! — взвыла колдунья. — Так ведь нет героев больше! Эти все были самые заслуженные…
— Вы чего попр-роще посмотрите, — посоветовала компаньонка. — Правда, если хотите знать мое личное ммне-ние, то все это зазря! В Зияющий Рразлом по своей воле полезет только псих или самоубийца!
— Психов нам не надо… — пробормотала старуха, постукивая длинными ногтями по посоху. — А вот самоубийцу… Хм, вот такой сгодился бы!
— Самоубийцы — тр-русы, а не гер-рои…
— Почему? Они разные бывают… — Колдунья наклонилась к воде и зашептала скороговоркой: — Благородный, сильный, смелый, но не мил ему свет белый… кому не в радость жить еще полвека — покажи такого человека!
Вода завертелась водоворотом, и на ее поверхности отразился старый замок, засыпанный снегом. На стене, глядя в никуда остановившимся взглядом, стоял мужчина.