— А… где Пецилла? — замер уже начавший было слезать с дерева Барбуз.
— У мужика тяжелое семейное положение! С такой супругой не то что людоедом — некрофилом стать можно…
— А… где Пецилла? — замер уже начавший было слезать с дерева Барбуз. — Вы ее… убили?!
— Мне показалось или он очень на это надеется? — тихонько шепнул барону Аркаша. — Да-а, любовь… Не бойся, жива твоя благоверная! Просто несколько в весе сбросила…
— Как это?
— А вот так! — Медик, ухмыляясь, продемонстрировал зажатую в кулаке горловину чудесного мешка. — Не туда наступила наша красавица, а мы и воспользовались… Так что слезай, жертва эмансипации, праведное возмездие тебе пока не грозит.
С облегченным полувздохом громила спрыгнул на землю. Опасливо покосился на недвусмысленно прищурившегося коня и сказал шепотом:
— Я вас хоть на край земли отведу… только вы того… Пециллочку наружу не выпускайте!
— А как же это самое: «В богатстве и в бедности, в горе и в радости?» — припомнил Аркадий. — Эх ты!
— Молодой был, — вздохнул Барбуз, — глупый… Да и нрав у нее тогда был помягче… слегка.
— М-да-а, женился сам — останови товарища! — философски изрек вирусолог. Потом подумал, посмотрел на подпрыгивающий в руках мешок и затянул его горловину веревкой потуже. Так, на всякий случай…
В лесу было холодно и темно. Вековые сосны давно и накрепко переплелись ветвями, не пропуская ни единого, даже случайного солнечного лучика. Под ногами хрустели иголки. Людоед, под неусыпным надзором коня, бодро чесал по тропинке босиком — видимо, ему было не привыкать. Да и попробовал бы он остановиться! Если вас когда-нибудь кусала лошадь — вы поймете. А если нет — пробовать категорически не советуем! Непередаваемые ощущения…
— Так ты, стало быть, тоже не здешний? Жаль… — Аркадий, слегка подпрыгивая в седле, скептически разглядывал частокол елок. — Нетронутый бензопилой лес! Лоно, так сказать, матери-природы… Хайден, не знаю, как тебе, а мне лично больше по вкусу традиционные английские газоны…
— Я люблю парки, — сказал барон. — Там чисто и хвоя в сапоги не набивается… Сэр, я иду пешком уже почти целый день.
— Ну остановись, передохни, потом догонишь…
— Позвольте заметить — это все-таки МОЯ лошадь!
— И что?
— Слезай! Я устал.
— А я считай без обуви! — вцепился в седло медик. — И, между прочим, сандалию я потерял благодаря тебе! «Слезай»… нетушки! И так пятка распухла, еще мне на ежа наступить не хватало… И пожалуйста, не надо за меч хвататься, к твоему сведению, я у себя на родине не абы кто, а ценная врачебная единица!
— Я, наверное, тоже не сирота приблудная в своем королевстве! — Больше не тратя времени на споры, барон одним движением сдернул упирающегося Ильина вниз. — Но сейчас мы с тобой вообще неизвестно где. Поэтому будем ехать по очереди. Бери поводья.
— Не буду! — Стоящий на одной ноге, как цапля, Аркаша сложил руки на груди. — Я тебе не эта вот жертва чернобыльской радиации, и с голыми ногами по лесу шастать не собираюсь! На дворе не май месяц, между прочим…
— Ладно, — пожал плечами Хайден и тронул коня.
— Барбуз, вперед. Наш друг решил остаться…
Аркадий с отчаянием смотрел вслед удаляющейся компании. Самолюбие боролось со здравым смыслом. Догнать или ну их? Нога постепенно затекала. Промозглая сырость лесной чащи пробирала до костей, причем весьма ощутимо — судя по погодке, тут и зима не за горами, а на нем только пляжные шорты да рубашечка с коротким рукавом! Вокруг сгущалась темнота…
…Барон зевнул и, глядя на нескончаемую вереницу кряжистых стволов, спросил:
— Барбуз, здесь водятся хищники?
— Раньше водились, — через плечо ответил людоед. — А сейчас нет. Давно уже не водятся.
— Почему? — Не то чтобы Хайдену было очень интересно. Так, просто надоело молчать.
— Там, за лесом, князья раньше жили. Где брошенное поместье. Очень, говорят, охоту любили. Что ни день — они сюда. Вот и перебили все что можно… Давненько это было, лет шесть назад… Господин, а он там один не заблудится?
«Он» — это определенно было про несговорчивого вирусолога. Барон равнодушно повел плечом:
— Не заблудится.
— Откуда вы знаете?
Вместо ответа Хайден прислушался. Где-то позади уже довольно долгое время раздавался хруст веток и неразборчивые ругательства с гинекологическим уклоном… Ждать пришлось недолго: через несколько минут злой и запыхавшийся врач, хромая на левую ногу, буквально вывалился из кустов дикого шиповника. Чувство самосохранения победило…
— Передумали? — любезно поинтересовался барон.
— Молчи, источник стресса! — зло зыркнул в его сторону Аркадий. — Тоже мне рыцарь, благородство аж через край хлещет… Бросить человека одного…
— Сам захотел.
— …на произвол судьбы…
— Да что с тобой сделается?
— …посреди ночи, в незнакомом лесу…
— Еще вечер!
— И все равно это последнее скотство! — Ильин сердито стряхнул с шорт хвойные иголки и, усевшись на старый пень, потребовал: — Снимай сапоги. Ноги по самую задницу стер на здешних колдобинах…
— Босиком ходить полезнее. — Разуваться барону не хотелось. — Вон, посмотри на Барбуза! Даже не устал…
— Хайден, сволочь! Кончай издеваться! Расселся со всеми удобствами, еще и лаптей для товарища ему жалко! Снимай!