— Ну я же сказала, что извиняюсь. Я… я постараюсь сдерживать себя.
Стив покачал головой.
— Нет. Вовсе не этому я хотел тебя научить. Сдерживать себя не надо. В твоей жалости и сострадании нет ничего плохого. Даже наоборот. Тебе просто надо научиться контролировать свои чувства. Иначе в один момент ты можешь просто сгореть, стремясь помочь всем и сразу. Но об этом мы с тобой еще поговорим. Позже. А пока можно считать первое занятие состоявшимся.
— Как? Это все? — изумился я.
— Почти. С вами еще хотел поговорить профессор Танаки. Вот после разговора с ним можете считать себя свободными. А с завтрашнего дня мы с вами продолжим занятия. Полагаю, что к завтрашнему дню наши психологи изучат это тестовое занятие и представят учебный план, по которому вы и будете заниматься. К каждому из вас прикрепят своего куратора. Именно он будет вести основные уроки.
— К каждому? — на этот раз удивилась Феола. — У вас всегда так?
— Да. Курсанты живут на базе и досуг проводят вместе, но занятия с ними ведутся по строго индивидуальной программе. Кстати то, что к каждому курсанту прикреплен преподаватель вовсе не означает, что у вас не будет коллективных уроков. Но они будут уже позже. На первоначальном этапе строго индивидуальная работа. Так что будьте готовы к тому, что друг с другом во время обучения вы видеться не будете.
Мы с сестрой переглянулись. Это несколько неожиданно. С другой стороны я хотел пройти как можно более полное обучение и вовсе не горел желанием, чтобы тому же обучалась и сестра. Так что, возможно, все к лучшему.
Стив проводил нас к небольшому аккуратному домику, спрятавшимся в зарослях смородиновых кустов, где нас ждал уже профессор Танаки, и поспешил по своим делам.
— Проходите, — приглашающе раскрыл перед нами дверь профессор. — Я как раз чайку приготовил. У меня и варенье есть. Розовое, смородиновое, вишневое — какое любите?
Феола ехидно покосилась на меня.
— Всякое, — хихикнула она. — И можно даже без чая.
— Ну не такой уж я и сладкоежка, — обиженно пробурчал я.
Профессор рассмеялся.
— Можно и без чая. Я тогда трехлитровый бочонок сейчас достану.
— Да не надо! — испугался я. — Феола пошутила.
— Я тоже. Но если захотите, то не стесняйтесь.
— Феола пошутила.
— Я тоже. Но если захотите, то не стесняйтесь. Моя жена сама варенье варит. Пальчики оближите.
Судя по всему, профессор нас ждал и уже все приготовил. Перед окном в гостиной стоял уже накрытый крепкий дубовый стол. Дымил самовар, три фарфоровые чашки, горячие булочки в вазе и розетки с вареньем. Мы с Феолой немного смущаясь, разместились за столом и благовоспитанно сложили руки на коленях. Профессор оглядел нас и покачал головой.
— Нет! Так не пойдет. И вы еще хотите учиться здесь? А ну-ка, хватит тут смущаться и давайте, распоряжайтесь. Чувствуйте себя как дома. Альвандер, ну-ка, поухаживай за сестрой.
Я поспешно вскочил и стал разливать кипяток по чашкам, взял заварник. Профессор распоряжался, попутно принеся из кухни еще баранки и мед.
— Сам собирал, — похвастался он, раскладывая соты в тарелки. — У меня тут пасека недалеко. Много ульев не держу — времени просто не хватает. А вот для души… Да и гостей угостить — милое дело. Так что не стесняйтесь.
Вскоре уже и я, и Феола действительно чувствовали себя здесь как дома. Феола помогала профессору накрывать стол, я поддерживал жар в самоваре. Сначала я не понял, что это за чудо такое. Потом только сообразил, что самовар действительно греет воду от углей. И легкий дымок из его трубы вовсе не бутафория.
Наконец все было расставлено и разлито. Профессор осторожно поднял чашку, прикрыл глаза и чуть отпил.
— А…
Танаки предостерегающе поднял руку.
— Никаких разговоров, пока не будет выпита первая чашка чая.
Похоже, для профессора любое чаепитие не просто легкий завтрак или обед, а целая церемония. Понимая, что в чужой дом со своими правилами не заходят, мы тоже взяли свои чашки.
Первую чашку чая, как и просил профессор, мы все выпили молча. Вот он наполнил вторую, но пить пока не стал. Я расценил это как разрешение начать разговор.
— Гм… профессор, скажите, в как вы связаны с защитниками?
— Как связан? А разве Стив вам не говорил? Я один из преподавателей на учебной базе. Моя специализации — история дипломатии империи Земли и история послевоенного мира.
— А зачем это изучать военным? — влезла Феола и тут же прикусила язык. Правда, профессор ничуть не обиделся на вопрос.
— Зачем? Знаете, в древности верно говорили, что тот, кто не знает собственной истории обречен совершать одни и те же ошибки. Так вот, чтобы ошибки не повторять и надо ее знать.
— Но мы же изучаем историю. Мне кажется, довольно подробно.
— Изучаете, — согласился со мной профессор. — Но вы ведь изучаете историю общую. Как бы преподавателям не хотелось дать вам предмет как можно более полно, но за несколько лет невозможно изучить всю историю достаточно хорошо. Вам дают только общие сведения. Я же преподаю конкретный период. Именно тот, который стал поворотным пунктом нашей истории.
— Да, но нам его давали достаточно подробно.
— Ну что ж, — профессор немного отпил чая, поставил чашку перед собой и выжидательно посмотрел на меня. — Давай расскажи про тот период.