Дорлин сидел бледный и молчаливый. Я даже не сразу понял, что он просто ошеломлен. Вот это непонятно. Что такого я сказал? Ну общаемся мы мысленно, но он спокойно воспринял столько других наших способностей.
— Вы сейчас можете говорить со своими? — медленно спросил он.
Я глянул на Феолу. Та внимательно разглядывала Дорлина. Даже не его, а какую-то точку на нем. Похоже, вопрос правителя она даже не расслышала.
Придется отвечать мне.
— Честно говоря, не пробовал. Но, думаю, если постараюсь, то смогу поговорить с кем-нибудь. Главное, с направлением определиться. Из-за того, что мы так глубоко… — Я прищурился, вглядываясь в потолок. Поднял над головой тристих и сформировал сенсорный луч. — Ого! Семьсот сорок три метра. В общем, придется постараться.
— Понятно. — Дорлин внимательно посмотрел на нас. — Знаете, — вдруг признал он. — А ведь я вас так и не понял. Вы либо очень хитрые, либо действительно все так, как вы говорите.
Я недоуменно глянул на сестру. Но та с все возрастающей тревогой смотрела только Дорлина. Я даже пихнул ее локтем, но Феола только отмахнулась. Глянула на ту девушку, что стояла рядом с правителем.
— Скажите, — вдруг спросила она. Гм. А я полагал, что они все трое так и простоят молча. — А зачем люди создали гномов? Зачем им это было надо если, как вы утверждаете, вы не используете все эти расы как слуг?
— Зачем? — Я почесал затылок, пытаясь подобрать слова. Тут мой взгляд наткнулся на мозаику на стене. — Скажите, зачем мастер сделал это?
— Головы всех присутствующих повернулись в сторону картины?
— Зачем? — девушка недоуменно повернулась ко мне. — Ну… это красиво… показать свое умение…
— Ну вот, — я облегченно вздохнул. — Вы и ответили на свой вопрос. Просто… понимаете, когда люди поняли, что могут создать разум, то просто сделали это. Можно сказать, показать свое умение. — Я покраснел. — Извините. Только… Поймите, в тот момент никто не думал об ответственности. Когда уже появились новые разумные расы, тогда уже и встал вопрос о том, что делать. Мы оказались в ответе за созданный разум. Уничтожить вас мы не могли. Указывать как вам жить тоже. Мы могли только учить. Показывать. Ну вот… так и получилось.
Вдруг Феола вскочила с места и стремительно бросилась к Дорлину. Только сейчас я сообразил, что все это время эмоции правителя как-то затухали.
— Врача! У вас есть врач?! — Было что-то в голосе моей сестры такое, что заставило всех сначала замереть, а потом подчиниться. Девушка с косой побледнела. Глянула на Дорлина. Повернулась к той, что стояла рядом со мной.
Правитель медленно завалился на бок, но у пола его успела подхватить Феола. Ей на помощь бросилась девушка с косой.
— Имя? — сухо спросила Феола, осторожно ведя ладонью над грудью Дорлина.
— Луиза, — так же коротко отозвалась девушка. — За врачом уже послали. У него в последнее время болело сердце.
— Это я вижу. И не только сердце. Легкие никуда не годятся. Застарелая язва желудка. Куда ваши врачи смотрят?! Как так все можно запустить?!
Тут распахнулись двери, и в зал ворвалась уже знакомая мне девушка. За ней бежало трое гномов с сумками в руках. Феола глянула на них и осторожно отступила, предоставляя все местным врачам. Те на нее даже не взглянули. Опустились перед лежащим на полу правителем и стали торопливо распаковывать сумки. Феола недоверчиво наблюдала за ними.
Врачи извлекли какие-то приборы, быстро расстегнули куртку и обнажили грудь Дорлина. Прилепили на нее присоски, провода от которых тянулись к непонятному устройству. Вот на нем зажглись лампочки, побежала какая-то диаграмма. Да это же они кардиограмму снимают, догадался я. Но зачем такая сложность? Мне вот уже даже сейчас видны погрешности в показаниях, а я ведь не осматривал специально больного.
Я глянул на сестру. Та покосилась на меня и снова перевела внимание на врачей. За ними, едва сдерживая слезы, стояла Луиза. Я чувствовал, с каким трудом она удерживается от того, чтобы не заплакать.
Я осторожно подошел к ней и коснулся ее руки.
— Не переживай ты так. Я не специалист, конечно, но у него ничего опасного нет. Просто запущенные болезни. Тут тебе лучше с моей сестрой поговорить.
Луиза чуть улыбнулась мне.
— Спасибо за добрые слова, но боюсь, что этого приступа он уже не переживет. Он уже третий. Не надо меня успокаивать.
— Третий? — недоуменно спросил я. Снова глянул на сестру. Та нетерпеливо начала притоптывать ногой — верный признак раздражения.
— Сердце остановилось, — выдохнул один из врачей. Луиза охнула, схватившись за мою руку.
— Так что же вы стоите!!! — рявкнула Феола, срываясь с места. Она отпихнула одного из врачей и сорвала с груди Дорлина все присоски.
— Девушка! — возмущенно начал один из гномов.
— Молчать! — рявкнула Феола. Гномы ошарашено отшатнулись от нее. — Я целитель, — уже более спокойно закончила она.
— Но…
Феола резко повернулась к спорщику и так глянула на него, что тот подавился словами и поспешно отступил. Я, с висящей на руке Луизой осторожно приблизился к сестре. Та, сидя на корточках, внимательно разглядывала что-то, на груди гнома.
— Ты разве лечила гномов? — неуверенно спросила Луиза.