Зато как обрадовались они, когда утром к завтраку мы с Феолой спустились вдвоем, обсуждая планы на сегодня. Правда радость выразилась в бурном всплеске ментального фона. Внешне все осталось как обычно.
— Вы там не очень планируйте, — сказал отец, отрываясь от просмотра утренних новостей. В последнее время он смотрел их регулярно, шутливо замечая, что хоть из новостей узнает какую еще штуку учудили его дети. — Мой друг закончил работу над дизайном корабля. Посмотреть можно в любой момент, но лучше все же сегодня.
— Лучше тогда сегодня, — сразу вмешался я. — Стэнфорд ждет от нас всех замечаний уже через пять дней. Хоть с чем-то надо развязаться.
— А время то у вас есть? — в голосе отца прозвучала легкая добродушная насмешка.
— Для такого дела найдем! — клятвенно пообещала сестра, безуспешно пытаясь скрыть любопытство. — Так когда лети?
— Ну вот позавтракаем и пойдем!
Собрались в архитектурный мы всей семьей. Отец уверенно вел нас по бесконечным коридорам комплекса, постоянно здороваясь с встречающимися нам по пути его знакомым. Я же недоумевал почему в столь большом комплексе не используют гиперпространственные переходы. Отец на мой вопрос только хмыкнул. Потом, правда, видя, что этот вопрос интересует всех, пояснил:
— Ну тут практически все большую часть времени проводят за компьютерами, проектирую и проверяя расчеты. Если еще и порталы поставить, так люди вообще ходить разучатся. Одно время они стояли, но ими все равно никто не пользовался.
— Весьма разумно, — хмыкнула мама.
Наконец мы подошли к одной из комнат, где нас ждал высокий, я бы даже сказал долговязый, мужчина в белом халате. Светлые, аккуратно расчесанные волосы. Вообще он, походе, отличался аккуратностью. Наверное, работа обязывала. Вряд ли человек, который не может следить за собой сможет стать хорошим дизайнером. Поздоровавшись с каждым из нас, он жестом пригласил всех в соседнюю комнату. Я удивленно глянул на отца. Тот улыбнулся краешком губ.
Комната оказалась пуста. То есть совершенно. От белизны стен болели глаза. Если бы не тонкие черные линии, расчерчивающие ее с полу до потолка на квадраты, то вообще легко потерять ориентир. Впрочем, и линии не сильно помогали. Уже через минуту взгляд плыл по линиям, не в состоянии ни за что зацепиться.
— Итак! — Изольд (весьма оригинальное имя) Игоревич похлопал в ладоши. — Начнем с центра вашего корабля — рубки. Тут я мало что менял. Вот кристаллы, смотрите, слушайте. Я буду давать пояснения, когда понадобиться.
Каждый и в самом деле получил по небольшому инфокристаллу. Изольд Игоревич еще один аккуратно положил в еле заметное углубление в центре комнаты.
Изольд Игоревич еще один аккуратно положил в еле заметное углубление в центре комнаты. Я его и разглядел-то только тогда, когда дизайнер к нему подошел.
— Готовы? — Мы дружно кивнули. — Тогда включаю.
Тотчас вокруг меня на мгновение сгустился туман, а потом я словно завис в пустоте, а напротив висела проекция корабля в разрезе и рядом его схематическое изображение.
— Я исходил из того, — раздался в голове знакомый голос Изольда, — что центральная сфера корабля — это его основа и сердце. Именно там сосредоточено все. Каюты я не стал трогать, только, понятно, переоформил. Зато помещение с бассейном расширил. Красным на схеме видны те изменения, которые я внес. В результате общее число комнат уменьшилось, но вот их площадь возросла.
Красного цвета действительно было достаточно. Я обратил внимание, что Изольд очень аккуратно вносил изменение, не трогая центральные опоры и несущие перегородки. Зато изменения очень здорово маскировали разные опоры, которые, как мне казалось, скрыть будет вообще невозможно.
— Рубка! — Сообщил голос. И тотчас изображение корабля пропала, а я оказался в центральной рубке. Именно так, как я ее себе представлял по схеме Стэнфорда. Кресло капитана по центру. Полусфера потолка — экран. Панели с кристаллами. — Тут я просто изменил подбор цветов и слегка перенаправил освещение, чтобы было удобнее.
Вообще тут очень неплохо, признал я. Поскольку в модели я не видел старой рубки, то не мог сравнить стала ли новая удобнее или нет. Но она мне нравилась.
— Теперь холл. — Этот холл первое время оставался для меня загадкой. Большое помещение с креслами и диванами по стенам и восемь дверей. Стэнфорд на мой вопрос ответил в том плане, что коридоров, кроме технических, в которых идут все коммуникации, на кораблей нет, перемещение осуществляется через гипепорталы, замаскированные под двери. Или же напрямую через свернутое пространства с помощью Криса. Но в любом случае человек, выходя из своей комнаты чувствует себя очень неудобно, если попадает сразу в комнату к кому-нибудь, а не через какую-то нейтральную территорию. Без этого словно в муравейнике, где все выходы — входы в соседнюю комнату. Я тогда крепко задумался и вынужден был признать его правоту. Но вот новый холл… Во-первых, теперь его сделали круглым, со сферообразным потолком, покоящимся на восьми колоннах. Сами колонны, казалось, сделаны их горного хрусталя (хотя кто знает), ловили направленный на них сверху свет и словно светились изнутри, создавая неповторимую по красоте световую картину. Ты, казалось, плывешь в густом свете. При этом сделаны колонны таким образом, что свет, расщепляясь в них, над полом образовывал радугу. Восемь колонн — восемь радуг, образующие в местах наложений цветов настоящий цветовой фейерверк. Проходя в арку между колоннами, попадаешь к огромным белоснежным дверям с золотым орнаментом. Двери медленно распахиваются перед тобой… ты плывешь в этом световом великолепии… Замечаешь переливающуюся мозаику, которой украшены стены. Цветы, реки, пейзажи. Ты вплываешь вместе в рекой в водопад… Дух захватывает от восторга…