— Я понял тебя, фраа Арсибальт. Не будем тратить время на опрос всех собравшихся у костра. Ороло был образцовым инаком.
— Однако запуск нового разведывательного спутника, очевидно, мирское событие, ведь так?
— Да.
— И более того, раз такой праксис существует тысячелетия — такдавно, что Лио читал про него в древних книгах, значит, Ороло, следя за спутником, не мог выяснить ничего нового?
— Да, наверное. Разве что в спутнике использован недавно разработанный праксис.
— Но такой праксис тоже мирское дело, верно? — вставила Тулия.
— Да, суура Тулия. И потому инаков не касается.
— Итак, — сказал Арсибальт, — если мы согласны, что Ороло честно соблюдал канон, мы не можем одновременно верить, что увиденное им в небе было спутником, недавно запущенным с поверхности Арба.
— Потому что, — закончил его мысль Лио, — он бы отнёс это к классу явлений, для нас неинтересных.
Спорить было не о чем. Все молчали, не видя выхода из тупика, — во всяком случае, такого выхода, который мы готовы были принять.
Все, кроме Барба.
— Значит, это инопланетный корабль, — сказал он.
Джезри набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул.
— Фраа Тавенер. — (Он назвал Барба иначеским именем.) — Когда мы вернёмся в библиотеку, напомни мне показать тебе исследования, в которых говорится, как это маловероятно.
— Маловероятно или невозможно? — не унимался Барб. Джезри снова вздохнул.
— Фраа Джезри, — сказал я и, перехватив его взгляд, иронически сощурился — именно к такого рода мимическим сигналам Барб был совершенно глух. — Фраа Тавенер живо интересуется затронутой темой. Огонь догорает. Нам всё равно скоро расходиться. Может, вы пойдёте вперёд и ты покажешь ему это исследование, а мы потушим костёр и приберёмся.
Наступило молчание. Все (и я в том числе) поняли, что произошло неслыханное: я командую Джезри! Впрочем, мне некогда было изумляться своему нахальству — хватало переживаний посерьёзнее.
— Ладно! — Джезри ринулся в темноту, уводя за собой Барба. Некоторое время мы слышали детский голос, задающий вопросы, потом его заглушил треск костра и журчание реки на обледеневших отмелях.
— Ты хочешь поговорить о табуле, — сказал Лио.
— Пора её достать и посмотреть, что там, — ответил я.
— Не понимаю, как вы не сделали этого раньше, — заметила Тулия. — Я так умираю от желания на неё взглянуть.
— Вспомни, что сталось с Ороло, — сказал я. — Он был неосторожен. Или его уже не волновали последствия.
— А тебя? — спросила Тулия. Прямота вопроса смутила всех, но никто не попытался его замять. Все ждали ответа. Горе, навалившееся на меня, когда примас назвал имя Ороло, не слабело со временем, но порою преображалось во вспышки ярости — не такой, когда рвёшь и мечешь, а холодной, нутряной, рождавшей в душе самые нехорошие помыслы. От неё искажалось лицо. Я знал это по тому, что младшие фиды, которые раньше при встрече в галерее или на лугу приветливо со мной здоровались, теперь отводили глаза.
— Если честно, и меня тоже. — Я врал, но, как тогда в разговоре с Тулией, у меня было ощущение, что так правильней. — Я не боюсь, что меня отбросят. Но в это дело впутаны вы все, поэтому я буду осторожен. Не забывайте, табула может не содержать ничего ценного. А если там что-нибудь и есть, неизвестно, сколько мы будем искать разгадку — месяцы, годы. У нас впереди долгая тайная кампании.
— Мне кажется, мы должны это сделать ради Ороло, — сказала Тулия.
— Я могу принести её в любой момент, — сказал Лио.
— Я знаю подвал под владением Шуфа, где мы сможем её смотреть, — сказал Арсибальт.
— Отлично, — сказал я. — От вас мне потребуется только минимальная помощь. Остальное я сделаю сам. Если меня застукают, я всё возьму на себя. Мне назначат шестую главу или хуже. Тогда я уйду отсюда и постараюсь найти Ороло.
Мои слова подействовали на Тулию и Лио сильно, но по-разному. Тулия готова была расплакаться, Лио весь подобрался, как будто сейчас бросится в драку. И только Арсибальт просто досадовал на мою тупость.
— Речь о вещах куда более серьёзных, чем возможные неприятности, — сказал он.
— Ты — инак, фраа Эразмас. Ты принёс обеты. Это самое важное в твоей жизни. Вот чем ты рискуешь. А уж накажут ли тебя — дело десятое.
Слова Арсибальта сильно на меня подействовали, потому что он говорил правду. У меня было возражение, которое я не мог произнести вслух: я больше не чтил обеты. Или по крайней мере утратил веру в тех, кто поставлен следить за соблюдением канона. Однако я не мог сказать это в присутствии друзей, для которых обеты по-прежнему важны. Я соображал, что ответить Арсибальту. Остальные терпеливо ждали, вороша палками догорающий костёр.
— Я верю в Ороло, — сказал я наконец. — Верю, что он не нарушал канон. Что его наказали недалёкие люди, не понимающие, что происходит на самом деле. Думаю, что он… что он будет…
— Говори! — потребовала Тулия.
— Светителем, — сказал я. — Я сделаю это ради светителя Ороло.
ЧАСТЬ 5. Воко
Преемство. 1. (в экстрамуросе ) линия наследования 2. (в интрамуросе ) хронологическая последовательность инаков, до Третьего разорения владевших собственностью помимо стлы, хорды и сферы и на смертном одре передававших её избранному наследнику. Богатства (см. владения ), накопленные некоторыми П. (по крайней мере слухи о них), породили Баудову иконографию. П. были упразднены в ходе реформ, последовавших за Третьим разорением.