— Проваливай! — сказал я.
Он послушно ретировался.
— Я отправил тебе пару писем, — сказал я. — Не знаю, получила ли ты их.
— Оза передал мне одно, — ответила она. — Я не вскрывала его до того, что случилось с Ороло.
— Почему? — спросил я как можно мягче. — Про Джезри я знаю.
Большие глаза закрылись от боли — нет, от досады, что я не понимаю. Она мотнула головой.
— Забудь об этом. Просто было слишком много всего другого.
Она мотнула головой.
— Забудь об этом. Просто было слишком много всего другого. Я не хотела отвлекаться. — Ала откинулась на стуле, вздохнула. — После Посещения Орифены я подумала, что, наверное, надо прочесть твоё письмо. Раздвинуть перспективу, как говорят эксы. Я прочла его. Думаю… — Она наморщила лоб. — Не знаю, что я думаю. Как будто у меня были три разные жизни. До воко. От воко до гибели Ороло. И потом. А твоё письмо — замечательное, не пойми меня превратно — написано Але из позапрошлой жизни.
— Думаю, мы все можем сказать о себе что-то похожее.
Она пожала плечами, кивнула, начала есть.
— Ладно, — сделал я новый заход, — расскажи про твою теперешнюю жизнь.
Она некоторое время смотрела мне в глаза. Мне даже стало немного не по себе.
— Лио сказал, что говорил с тобой.
— Да.
Она перевела взгляд с моего лица на столы, медленно заполняющиеся усталыми инаками, затем — на луг и башни Тредегара.
— Меня вызвали сюда, чтобы организовывать людей. Этим я и занимаюсь.
— Но не так, как хотела власть?
Ала мотнула головой.
— Всё куда сложнее, Эразмас.
От звука моего имени, произнесённого её голосом, у меня оборвалось сердце.
— Оказывается, когда создаёшь организацию, она обретает жизнь… начинает жить по собственной логике. Думаю, если бы я занималась этим раньше, я бы знала, что так будет. Подготовилась бы.
— Не надо себя казнить.
— Я себя не казню. Это ты рядишь меня в эмоции, как куклу в одёжки.
Меня охватило старое чувство: смесь злости, любви и желания испытывать их снова и снова.
— Понимаешь, с самого начала было ясно, что конвокс уязвим. Очевидная мишень, если пакт начнёт военные действия.
— Пакт?
— Мы зовём их ПАКД — Пангея, Антаркт, Кватор, Диасп. Менее антропоморфно, чем «Геометры».
Я подавил желание сказать: «Но они антропоморфны!»
— Знаю, — сказала Ала, глядя на меня. — Они антропоморфны. Не важно. Мы зовём их ПАКД.
— Я тоже удивлялся. Как-то рискованно согнать всех умных людей на одну квадратную милю.
— Да, но за это время меня выдрессировали понимать: рискованно всё. Вопрос лишь в том, что мы приобретаем, идя на конкретный риск.
На мой вкус это сильно напоминало прехню, которую несут эксы, не потрудившиеся определить свои термины. Однако для Алы явно было жутко важно, чтобы я её выслушал, понял и согласился. Она даже на несколько мгновений накрыла мою руку своей, что подействовало на меня сильнейшим образом. Я старательно изобразил, что обдумываю и принимаю её слова.
— Приобретаем мы в данном случае то полезное, что конвокс, возможно, успеет сделать, прежде чем его разбомбят? — спросил я.
Очевидно, я выдержал проверку, потому что Ала продолжила:
— Мне поручили заниматься снижением риска. Это прехня, означающая, что если ПАКД выкинет что-нибудь по-настоящему плохое, конвокс должен разлететься, как мухи от мухобойки. И не беспорядочно, а систематическим, запланированным образом — ита называют это операция «Рассредоточение», — и мы будем в авосети, чтобы выполнять основные функции конвокса даже после того, как разбежимся в разные стороны.
— И ты занимаешься этим с самого начала? С тех пор, как тебе призвали?
— Да.
— То есть ты сразу знала, что будет конвокс?
Она покачала головой.
— Я знала, что они… что мы готовим конвокс. Я не знала, состоится ли он на самом деле и кого призовут. Когда он замаячил впереди, планы, которые я составляла, обрели чёткость и глубину. И тогда я поняла, что это неизбежно.
— Ты о чём?
— Что фраа Корландин говорил нам о Пробуждении?
Я пожал плечами.
— Ты училась лучше меня. Конец Древней матической эпохи. Ворота древних матиков распахнулись — иногда их просто срывали с петель. Инаки вышли в мир… ладно, кажется, я вижу, к чему ты ведёшь.
— Мирская власть, возможно, сама того не понимая, поручила мне составить планы Второго пробуждения, — сказала Ала. — Потому что, Раз, не только Тредегар распахнёт ворота. Если начнётся война с ПАКДом, все конценты должны будут рассеяться. Инаки сольются с основным населением. Но мы по-прежнему будем общаться по авосети. Что означает…
— Ита, — закончил я.
Ала кивнула и улыбнулась, воодушевляясь перспективой, которую рисовала.
— В каждой ячейке странствующих инаков будет ита. Барьер сохранить не удастся. Рассредоточение будет выполнять некие задачи. Не те, которыми традиционно занимались инаки, а сиюминутную мирскую работу.
— Вторая эпоха Праксиса, — сказал я.
— Вот именно!
Алин энтузиазм заразил и меня, но тут я вспомнил, что так будет, только если начнётся война. Ала, видимо, подумала о том же, и лицо у неё посуровело, как будто она на совещании с высокопоставленными военными.
— Это началось, — сказала она, и я понял, что под «этим» подразумевается движение, о котором говорил Лио, — это началось на встречах с руководителями ячеек. Понимаешь, у ячеек — групп, на которые мы поделимся, если начнётся Рассредоточение, — есть главы. Я встречалась с ними, знакомила их с планами эвакуации и составом ячеек.