— Нервные клетки или, возможно, искусственные устройства с теми же функциями. Суть в том, что они, как сказали бы ита, «железо». Атамант утверждал, что сознание, а не оборудование — первичная реальность. Космос состоит из материи и сознания. Уберите сознание — останется прах; добавьте сознание, и у вас будут предметы, идеи, время. История долгая и непростая, но в конце концов Атамант нащупал плодотворный подход, основанный на поликосмической интерпретации квантовой механики. Вполне естественно он применил этот подход к своему излюбленному объекту…
— Медной миске?! — изумился Лодогир.
— Комплексу явлений, составляющих его восприятие медной миски, — поправил Ж’вэрн, — и объяснил их следующим образом.
Затем Ж’вэрн (непривычно разговорчивый в этот день) прочёл нам кальк о том, к чему пришёл Атамант, размышляя о миске. Как он и предупреждал, это в основных чертах напоминало диалог, который я пересказал чуть раньше, и вело к тому же основному выводу. Настолько, что я даже поначалу удивился, чего ради Ж’вэрн всё это излагает. Напрашивалась мысль, что он просто хочет показать, какой Атамант был умный, и заработать для матарритов несколько лишних баллов. Как сервент я мог свободно входить и выходить. Наконец Ж’вэрн добрался до предположения, которое мы слышали раньше: что мыслящие системы вовсю используют интерференцию между космосами, чьи мировые пути недавно разошлись.
Лодогир сказал:
— Пожалуйста, объясните мне вот что. Мне казалось, что интерференция, о которой вы говорите, возможна только между двумя космосами, одинаковыми во всём, кроме квантового состояния одной частицы.
— Это то, что мы можем проверить и подтвердить, — сказала Мойра, — поскольку именно описанная вами ситуация изучается в лабораторных экспериментах. Относительно несложно построить аппаратуру, воплощающую такой сценарий: «у частицы спин вверх или вниз», «пролетит фотон в левую щель или в правую».
— Как я рад слышать! — воскликнул Лодогир. — Я боялся, что вы объявите, будто эта интерференция и есть Гилеин поток.
— Думаю, да, — сказал Ж’вэрн. — Это должен быть он.
Лодогир возмутился:
— Секунду назад суура Мойра объяснила, что экспериментально подтверждена лишь интерференция между космосами, отличающимися состоянием одной частицы! Гилеин поток, согласно тем, кто в него верует, соединяет абсолютно разные космосы!
— Если смотреть на мир в соломинку, вы увидите лишь крохотную его часть, — сказал Пафлагон. — Эксперименты, о которых говорила Мойра, вполне хороши, более того, по-своему превосходны, но они говорят нам только о системах с одной частицей. Если бы мы придумали более совершенные опыты, мы бы, вероятно, увидели и другие явления.
Фраа Джад бросил салфетку на стол и сказал:
— Сознание усиливает слабые сигналы, которые, как протянутая между деревьями паутина, связывают повествования между собой. Более того, усиливает избирательно и таким образом, что возникает положительная обратная связь, направляющая повествования.
В наступившей тишине слышно было только, как Арсибальт записывает это мелом на стене. Я проскользнул в мессалон.
— Не могли бы вы развернуть ваше утверждение? — спросила наконец суура Асквина. Она взглянула на Арсибальтову запись и добавила: — Для начала, что вы подразумеваете под усилением слабых сигналов?
Фраа Джад, судя по выражению лица, не знал, с чего начать, и не хотел утруждаться. Выручила Мойра:
— «Сигналы» — взаимодействие между космосами, отвечающее за квантовые эффекты. Если вы не согласны с поликосмической интерпретацией, то должны отыскать этим эффектам другое объяснение. Но если вы с ней согласны, то установленные факты квантовой механики требуют принять допущение, что космосы, лежащие на близких мировых путях, взаимодействуют. Если взять один конкретный космос, то это взаимодействие можно интерпретировать как сигнал — довольно слабый, поскольку он затрагивает лишь несколько частиц. Они могут быть внутри безвестного астероида, и тогда ничего существенного не произойдёт. А могут быть в неком критическом участке мозга, и тогда «сигнал» изменит поведение живого организма, которому этот мозг принадлежит. Организм сам по себе неизмеримо больше тех объектов, на которых обычно сказывается квантовая интерференция. Вспомним, что есть сообщества таких организмов и некоторые сообщества создают технологии, способные изменить мир; тогда мы поймём слова фраа Джада о свойстве сознания усиливать слабые сигналы, связывающие между собой космосы.
В продолжение её речи Ж’вэрн усиленно кивал.
— Это согласуется с тем, что я прочёл вчера у Атаманта. Сознание, писал он, вне пространства и времени. Однако оно вступает в пространственно-временной мир, когда мыслящее существо реагирует на выстроенный им образ этого мира и пытается взаимодействовать с другими мыслящими существами — совершает то, что может осуществить лишь через посредство пространственно-временного тела. Таким образом, мы попадаем из солипсистского мира — реального только для одного субъекта — в общий, где я могу быть уверен, что вы видите ту же медную миску, и этость, которой вы её наделяете, созвучна моей.