— Не могу представить, зачем бы им утверждать иное.
— Отлично, — сказал Спеликон. — Тогда всё. Спасибо, что уделил нам время, фраа Эразмас.
Спеликон открыл мне дверь. Я вышел и увидел, что в галерее ждут фраа Бранш и фраа Остабон.
В тот вечер моя способность строить в голове истории взяла выходной. Я не мог понять, чего Спеликон от меня добивался и как это всё понимать, поэтому счёл весь разговор лишним доказательством, что суура Трестана сходит с ума и скоро её увезут во врачебную слободу для лечения (желательно на долгий срок).
На следующий день я встал рано, чтобы помочь раскладывать завтрак. Потом разбирал с Барбом основы внешнего дифференцирования, которые должен был усвоить давным-давно, но только сейчас начал понимать по-настоящему. Я дошёл до той точки, когда голова отказывается ещё что-нибудь воспринимать, и начал ловить себя на глупых ошибках, но тут, по счастью, зазвонили к провенеру.
В тот день часы заводила моя старая команда, поэтому я отправился в собор. Народу было совсем мало, из иерархов явились всего несколько. Я не видел ни Ороло, ни его старших учеников. Джезри тоже сачканул — пришлось нам с Лио и Арсибальтом отдуваться за него.
После долгого утра в калькории и физической нагрузки в соборе я здорово проголодался и в трапезной наворачивал за обе щёки. Я уже доедал, когда вошёл Ороло, взял себе лёгкий перекус и сел один на то место, которое облюбовал в последние недели: за стол, откуда в ясную погоду можно было смотреть на горы. Сегодня небо затянули облака, но чувствовалось, что холодный ветер с реки скоро их разгонит. Доев, я подсел к Ороло. Я почти не сомневался, что Спеликон и его одолевал вопросами, но не хотел заговаривать о том, от чего Ороло наверняка и так тошно.
Он улыбнулся.
— Благодаря иерархам, я скоро вновь смогу проводить наблюдения.
— Звездокруг откроют? Ура! — воскликнул я. Ороло снова улыбнулся. Картина начинала проясняться. Иерархам что-то померещилось: они усмотрели в действиях Ороло перед апертом что-то, чего я по-прежнему не понимал. Теперь они наконец увидели свою ошибку, и скоро всё будет по-старому.
— Должен признать, у меня в МиМ лежит табула, которую мне до смерти охота заполучить, — сказал Ороло.
— Когда его откроют?
— Не знаю.
— И на что ты будешь смотреть в первую очередь?
— Позволь мне пока не отвечать.
— И на что ты будешь смотреть в первую очередь?
— Позволь мне пока не отвечать. Во всяком случае, мощи МиМ для этого не нужно. Хватит и небольшого телескопа или даже коммерческого спилекаптора.
— Спеликон задал мне кучу вопрос про…
Ороло поднёс палец к губам.
— Знаю. И хорошо, что ты ответил так, как ответил.
Я ненадолго отвлёкся, обдумывая услышанное. Новость хорошая. Однако если звездокруг откроют и кто-нибудь найдёт табулу, которую я оставил в Оке Клесфиры, то плохи мои дела. И дёрнуло же меня её туда засунуть! Как её теперь забирать?
Ороло посмотрел в другое окно — на часы.
— Я видел Тулию несколько минут назад. Они с Алой собирают звонщиц. Она просила кое-что тебе передать.
— Что?
— Она не придёт обедать, так что вы увидитесь только за ужином.
— И всё?
— Да. Им предстоит вызванивать редкую мелодию, которая потребует всего их внимания. Начнут примерно через полчаса. Она почему-то решила, что именно тебе важно это знать. Почему — понятия не имею.
Воко.
Снова воко. У меня есть шанс проскользнуть на звездокруг — вот что на самом деле хотела передать мне Тулия.
Понял ли Ороло? Знает ли он, что происходит?
Однако, когда зазвонят колокола, я не смогу взбежать по лестницам собора навстречу потоку служителей инспектората и дефендората. Значит, надо подняться заранее и спрятаться.
А благодаря Лио у меня есть для этого великолепный предлог.
Я встал.
— Увидимся в соборе.
— Да, — сказал Ороло, потом подмигнул. — Или нет.
Я на миг застыл, снова гадая, сколько ему известно. Ороло, глядя на мою физиономию, расплылся в улыбке.
— Я всего лишь хотел сказать, что неизвестно, кто после такого актала останется в соборе, а кто — нет.
— Думаешь, на воко могут призвать тебя?
— Крайне маловероятно! — ответил Ороло. — Но вдруг призовут тебя?
Я фыркнул. Ну вот, теперь он просто надо мной потешается.
— На случай, если тебя призовут, — сказал Ороло, — знай, что я видел твой прогресс в последние месяцы. Я тобой горжусь. Горжусь, но нисколько не удивлён. Продолжай в том же духе.
— Хорошо, — сказал я. — Буду продолжать. Вообще-то у меня к тебе ещё несколько вопросов, но сейчас я побежал.
— Беги, — сказал он. — Осторожнее на лестницах.
Я заставил себя выйти, а не выбежать из трапезной, забрал из ниши рисовальные принадлежности и зашагал к собору, старясь не подавать виду, что спешу. Довольно скоро я был на трифории и оттуда заглянул на балкон звонщиц. Ала и Тулия со своей командой водили руками в воздухе, не касаясь верёвок — репетировали звон. Тулия меня увидела. Я отвёл глаза, чтобы мы с ней не выглядели заговорщиками, и начал торопливо подниматься по лестнице в юго-восточной башне.
Во дворе инспектората было людно, но тихо, как будто все сосредоточены на чём-то чрезвычайно важном. Ничего удивительного, перед воко. Я даже заметил сууру Трестану, когда та шла из одного помещения в другое. Мать-инспектриса посмотрела на меня несколько удивлённо, потом перевела взгляд на рамку, что-то, видимо, вспомнила и поспешила дальше по своим делам.