К середине третьего дня снова потянулась открытая местность, и в воздухе повеяло чем-то более древним, нежели шины и выхлопной газ. Мы разбили палатки под деревьями и убрали тёплые вещи. На четвёртое утро завтрак готовили из того, что Корд с Юлом купили у местных фермеров. Мы ехали по земле, которая возделывалась со времён Базской империи. Разумеется, население здесь то прибывало, то убывало — в последнее время убывало. Предместья и города исчезли, осталось то, что я про себя называл стойкими оплотами цивилизации: виллы богатых людей, матики, монастыри, скинии, дорогие рестораны, сувины, пансионаты, санатории, больницы, государственные учреждения. Их разделяли открытые пространства и на удивление примитивные сельскохозяйственные угодья. На перекрёстках ещё попадались купки аляповатых магазинчиков и кафешек для отребья вроде нас; остальные дома были каменные либо земляные, крытые черепицей или природным шифером. С каждым часом местность выглядела всё более простой. Число полос убывало, дороги становились уже, ухабистей, и внезапно мы обнаружили, что едем по бесконечному однорядному шоссе, останавливаясь, чтобы пропустить стада коров, таких тощих, что они казались ходячим вяленым мясом.
Под вечер четвёртого дня мы въехали на невысокий перевал и увидели впереди гору. В моём представлении горы всегда были одеты зеленью и увенчаны шапками облаков. Эту как будто облили кислотой, выжегшей всё живое. Склоны были такие же неровные, как у знакомых мне гор, только голые, как голова инака Звонкой долины. В розовато-оранжевом закатном свете гора светилась, словно пальцы перед свечой. Я так изумился, что не сразу заметил: за ней ничего нет. Вдалеке виднелись ещё такие же горы, но они вставали из тёмно-серой геометрической плоскости — океана.
Ночь мы провели на берегу Моря морей, а утром следующего дня въехали на паром, который доставил нас на остров Экба.
***************
Семантическая группа , фракция внутри матического мира, возникшая в годы после Реконструкции. Семантики считали себя последователями Халикаарна. Название группы отражает убеждение, что символы могут и впрямь нести семантическое содержание. Идея восходит к Протесу и Гилее. Ср. синтаксическая группа .
«Словарь», 4-е издание, 3000 год от РК.
Свет, пробивавшийся сквозь палатку, будил, шум волн убаюкивал, и, как бревно в прибойной полосе, я то выныривал, то вновь проваливался в путаный тягомотный сон о Геометрах. Манипуляторы робота, высланного за небесным эмиссаром, крепко засели у меня в подкорке, и мозг бросил огромное количество тёмной энергии на то, чтобы приукрасить и дополнить воспоминания, превратить их в гибрид увиденного и додуманного, собравший в закодированном виде все мои жуткие догадки, надежды и страхи, теорику пополам с искусством. Я, как мог, оттягивал пробуждение и лежал в полудрёме, надеясь, что события сна начнут наконец развиваться и мне откроется что-то важное. Увы, там происходило лишь то, что мог породить мой мозг: всё более детальное изучение шарниров, рычагов и приводов механических рук, которые в воображении стали сложными, как мои собственные, с теми же плавными органическими изгибами, что деталь часов, которую Корд вырезала для Самманна.
Новым было то, что под самый конец я перевёл внимание с механических рук на устройства обработки изображений, которыми, как я догадывался, должен обладать робот. Однако линзы — если то были линзы — окружало созвездие прожекторов; когда я попытался в них посмотреть и встретить взгляд Геометров, мне предстали слепящие огни на фоне полного мрака.
Досада сделала то, чего не могли сделать солнечный свет, запах готовки и голоса друзей, — я проснулся окончательно. Чтобы поправить дело, надо было вставать и действовать.
Экба была красива резкой, засушливой красотой. Целый день ушёл на то, чтобы возвести защиту от солнца и зноя. Мы нашли обращённую к востоку бухточку. Скалистый мыс с северной её стороны давал нам тень в середине дня. Под руководством Юла мы вбили в песок колья и натянули тент, под которым прятались вечером. Припекало нас только рано утром, ещё до настоящей жары. Островок в полумиле от берега разбивал валы, так что волны были маленькие, зато, правда, непредсказуемые. В мелкую каменистую бухту могли заходить только самые маленькие лодки, и, насколько мы поняли, она никак не использовалась. Мы ждали, что заявится кто-нибудь в нашивках и нас прогонит, но ничего такого не произошло. Это не походило на частное владение. Это был не парк. Просто место. Единственный поселок острова (помимо матика в Орифене) располагался у паромной станции в пяти милях от нас по прямой, в пятнадцати — по дороге, вьющейся вдоль берега. Тамошняя дистилляционная установка, работающая от солнца, производила воду, которую тут же на месте и продавали. Юл в первый же день купил два скверно пахнущих армейских эластичных мешка для воды. Продуктов, которыми мы затарились у фермеров на материке, должно было хватить примерно на неделю.
Поставив палатки и натянув тенты, мы, не сговариваясь, решили отдать следующий день отдыху. Со дна рюкзаков появились затрёпанные книжки. Кто-то спал, кто-то купался. Я попросил у Корд пинцет и снял швы, потом залез в море по горло и сидел, пока шрамы не онемели. О том, как они заживали, я мог бы рассказывать долго, но не буду. Смотреть, как организм собирает силы для регенерации, было временами даже увлекательно. Наверное, потому-то мне и снились сны про механические конечности и стеклянные органы зрения инопланетного робота. Здесь соблазнительно было бы пуститься в философствования о связи между телом и разумом. Однако лорит во мне говорил, что это пустая трата времени. Лучше найти библиотеку и прочесть, что по данному поводу написали более глубокие мыслители.