— Забавно вы говорите, «движущиеся картины». — Мастер смотрел на окно, как будто там идёт исторический документальный спиль, и трясся от беззвучного хохота.
— Это ортский эпохи Праксиса, и для твоего слуха он непривычен, — признал фраа Ороло.
— А почему не говорить как все?
— Проспилить?
— Да.
— Потому что, когда фраа Эразмас, который нас записывает, пришёл сюда десять лет назад, это называлось «катать спиль», а когда почти тридцать лет назад пришёл я, мы называли то же самое устройство «фарспарк».
Инаки, живущие по другую сторону вон той стены и отмечающие аперт лишь раз в столетие, знают его под каким-то другим названием. Я не мог бы с ними объясниться.
Мастер Флек возмутился:
— Фарспарк — совершенно другое дело! Фарспарковский материал нельзя смотреть на спиле, его надо апконвертить и перетолкнуть в формат…
Фраа Ороло про это было так же неинтересно, как мастеру Флеку — про столетников, поэтому разговор на какое-то время заглох, и я успел всё записать. Стыд прошёл, как икота — я и не заметил когда. Мастер Флек, решив, что беседа окончена, повернулся к лесам, которые его помощники воздвигли под гнилой балкой.
— Отвечая на твой вопрос, — сказал фраа Ороло.
— Какой вопрос?
— Тот, который ты задал минуту назад — если я хочу узнать, что творится в экстрамуросе, почему просто не проспилить.
Мастер тихонько ойкнул, дивясь, как долго фраа Ороло удерживает в памяти всё сказанное. «Я страдаю синдромом избыточного внимания», — часто говорил фраа Ороло, как будто это смешно.
— Во-первых, у нас нет спиль-агрегата.
— Спиль-агрегата?
Фраа Ороло взмахнул рукой, как будто разгоняя туман лингвистической путаницы.
— Предмета, посредством которого вы проспиливаете.
— Если у вас есть старый фарспарковский резонатор, я могу принести деконвертер, у меня валяется в мусоре…
— Фарспарковского резонатора у нас тоже нет, — сказал фраа Ороло.
— А почему вы не купите новый?
Ороло надолго замолчал. Я чувствовал, что в голове у него копятся новые неловкие вопросы: «Считаете ли вы, что у нас есть деньги? Что мирская власть нас охраняет, потому что мы сидим на груде сокровищ? Что наши милленарии знают, как превращать низшие металлы в золото?» Однако фраа Ороло совладал со своим порывом.
— Мы живём по картазианскому канону, и нам дозволены только мел, чернила и камень, — начал он. — Но есть и другая причина.
— Ну и какая же? — Мастера Флека явно раздражала чудная привычка Ороло объявлять, что он скажет, вместо того, чтобы просто сказать.
— Трудно объяснить, но для меня навести на что-либо воспринимающее устройство спиля, или фарспарковскую камору, или как вы это называете…
— Спилекаптор.
— …не есть способ извлечь существенное. Мне нужно, чтобы другие люди вытащили суть посредством всех своих чувств, обработали в голове и перевели в слова.
— В слова, — повторил мастер и пристально оглядел библиотеку. — Завтра вместо меня придёт Кин, — объявил он и добавил, как будто оправдываясь: — Мне надо поставить новые кланексные компенсаторы, а то, на мой взгляд, дерево ветвлений немного зашумлено.
— Я понятия не имею, что это значит, — заметил Ороло.
— Не важно. Ему вы и зададите свои вопросы. У Кина язык хорошо подвешен. — Мастер в третий раз за три минуты посмотрел на экран своей жужулы. Мы велели ему отключить все коммуникативные функции, но жужула по-прежнему могла служить карманными часами. Мастеру, видимо, было невдомёк, что за окном — часы пятьсот футов высотой, смотрят прямо на него.
Я поставил точку в конце предложения и отвернулся к книжному шкафу, боясь, что по моему лицу расплывается улыбка. «Завтра вместо меня придёт Кин» прозвучало так, будто мастер придумал это прямо сейчас. Фраа Ороло наверняка тоже почувствовал враньё. Если бы я неосторожно взглянул сейчас на него, то рассмеялся, а он — нет.
Часы начали отбивать провенер.
— Мне пора, — сказал я и пояснил мастеру: — Простите, я должен идти заводить часы.
— Я хотел спросить. — Мастер порылся в ящике, извлёк полипак, сдул опилки, открыл застёжку (я таких раньше не видел) и вытащил серебристую трубочку размером с палец.
— Я хотел спросить. — Мастер порылся в ящике, извлёк полипак, сдул опилки, открыл застёжку (я таких раньше не видел) и вытащил серебристую трубочку размером с палец. Потом с надеждой взглянул на фраа Ороло.
— Я не знаю, что это такое, и не понимаю, чего вы хотите, — сказал фраа Ороло.
— Спилекаптор!
— А. Ты слышал о провенере и, раз уж попал сюда, хотел бы его увидеть и сделать движущуюся картину?
Мастер кивнул.
— Это допустимо, при условии, что ты встанешь там, где тебе скажут. Не включай! — Фраа Ороло поднял руки и приготовился отвести взгляд. — Мать-инспектриса узнает и наложит на меня епитимью! Я направлю тебя к ита. Они покажут тебе, куда идти.
И так далее в том же духе, поскольку канон включает много правил, и мы, на взгляд мастера Флека, нарушили их уже тем, что впустили его в деценарский матик.
***************
Клуатр. 1. (староорт.) Всякое ограниченное, замкнутое пространство. (Фелена перед казнью держали в К., но тогда это слово не несло матических коннотаций значений 2 и др. (см. ниже), что часто сбивает с толку младших фидов.) 2. (раннесреднеорт.) Матик в целом. 3. (позднесреднеорт.) Сад или дом, окружённый строениями и считающийся центром или сердцем матика. 4. (новоорт.) Всякое тихое, пригодное для раздумий место, ограждённое от лишних впечатлений и помех.