«Минуточку!» — постоянно твердил какой-то внутренний голос.
Я вынырнул из-под одеяла — на этот раз осторожно, чтобы не ослепить Корд.
— Просто жуть, — выговорил я.
— Вот и Лио так же сказал! — крикнул Роск.
— Почему вам кажется, что это жуть? — спросила Корд.
— Пожалуйста, дайте определение часто употребляемому флукскому слову «жуть», — сказал фраа Джад.
Я попытался объяснить тысячелетнику, когда мы говорим «жуть», но орт не очень годится для описания примитивных эмоциональных состояний.
— Интуитивное ощущение сверхъестественного, — предположил фраа Джад, — соединённое с чувством ужаса.
— «Ужас» тут немножко слишком сильное слово, но вообще да.
Теперь надо было ответить на вопрос Корд. Я сделал несколько заходов, и все неудачные. Наконец, поймав на себе взгляд Самманна, я сообразил:
— Самманн — специалист по информации. Общение для него — передача серии знаков.
— Таких, как буквы на амортизаторе? — спросила Корд.
— Вот именно, — сказал я. — Но поскольку у Двоюродных другие буквы и другой язык, любое их сообщение покажется нам шифром. Нам придётся его расшифровать и перевести на свой язык. Двоюродные решили…
— Обойтись без языка, — подсказал Самманн, уставший слушать, как я барахтаюсь.
— Точно! И перешли прямиком к этой картинке.
— Ты думаешь, её поместили туда для нас? — спросила Корд.
— А зачем ещё наносить что-то на внешнюю сторону корабля? Они хотели отметить себя чем-то для нас понятным. И вот тут-то и жуть: они заранее знали, что это мы поймём.
— Я вот не понимаю, — сказала Корд.
— Пока не понимаешь. Но ты знаешь, что это. И мы можем объяснить тебе, что тут изображено, гораздо быстрее, чем расшифровать инопланетный язык. Мне кажется, фраа Джад уже во всём разобрался.
Чуть раньше я заметил у него на коленях листок с чертежом и выкладками, которые он сделал, разбирая логику доказательства.
Логика. Доказательство. У Двоюродных они есть — такие же, как у нас.
В смысле — у нас, живущих в концентах.
В смысле — у нас, живущих в концентах.
Инаки с атомными бомбами!
Бороздящие космос в конценте на атомной тяге, чтобы вступить в контакт со своими собратьями на других планетах…
— Завязывай с этим, Раз! — сказал я себе.
— Да, — сказал фраа Джад, наблюдавший за мои лицом. — Пожалуйста.
— Появились они, — сказал я. — В смысле, Двоюродные. Мирские власти засекли их радарами. Встревожились. Сделали снимки. Увидели это, — я указал на чертёж фраа Джада, — поняли, что тут иначеские дела. Встревожились ещё больше. Узнали, что о корабле известно по меньшей мере одному инаку — фраа Ороло.
— Это я ему сообщил, — произнёс Самманн.
— Что?!
Самманн явно предпочёл бы не входить в подробности, но я настолько неправильно его понял, что деваться было некуда.
— К нам обратилась мирская власть.
— К нам — то есть к ита?
— Сетке третьего порядка.
— Чего-чего?
— Не важно. Нам поручили тайно — в обход иерархов — сообщить о корабле лучшему космографу концента.
— А потом?
— В инструкциях больше ничего не содержалось.
— И вы обратились к Ороло?
Самманн пожал плечами.
— Как-то ночью я разыскал его в винограднике. Он был там один и ругал свой виноград. Я сказал, что наткнулся на сведения о корабле, просматривая журналы текущего почтового трафика.
Я не понял ни слова из его итовской ахинеи, но общую суть уловил.
— То есть мирская власть потребовала обставить всё так, будто ты действуешь по собственному почину?
— Чтобы, когда придёт время закручивать гайки, от всего откреститься, — сказал Самманн.
— Вряд ли всё было настолько продумано, — вмешался фраа Джад умиротворяющим тоном, потому что мы с Самманном здорово распалились, выискивая подлый умысел в действиях мирской власти. — Давайте применим грабли, — продолжал Джад. — У мирской власти были радары, но не было снимков. Чтобы получить снимки, ей нужны были телескопы и люди, умеющие с ними обращаться. Иерархов она подключать не хотела, оттого и придумала стратегию, которую только что изложил Самманн. Цель была одна: как можно быстрее и тише получить снимки. Однако, получив их, власти увидели это. — Он похлопал ладонью по чертежу.
— И поняли, что допустили большую ошибку, — подхватил я уже более спокойным тоном. — Разболтали о Двоюродных тем, кому про них в первую очередь знать не следовало.
— Отсюда закрытие звездокруга и то, что случилось с Ороло, — сказал Самманн. — И вот почему я в этом кузовиле: потому что понятия не имею, как поступят со мной.
До сей минуты я не сомневался, что Самманн получил официальное разрешение отправиться с нами. Теперь стало понятно, что всё куда сложнее. Странно был слышать, что ита опасается неприятностей: обычно наоборот, мы боялись их подлых трюков, вроде того, каким подловили Ороло. Но сейчас моя точка зрения сместилась, и я увидел ситуацию его глазами. Именно из-за общего отношения к ита никто не поверит Самманну, если история всплывёт, и уж тем более не станет его защищать.
— Поэтому ты оставил себе копию табулы…
— Чтобы у меня был предмет для торга, — закончил Самманн.
— И поэтому ты садился перед Оком Клесфиры, показывая — неявно, — что о чём-то знаешь. Что у тебя есть информация.
— Самореклама, — ответил Самманн, топорща усы — его намёк на улыбку.