Снова заиграла музыка. Четыре женщины в длинных одеждах взялись за вёсла и медленно повели барку к нам. Музыка была не такая тягостная, как похоронный марш: разные инструменты с более мягким звучанием и соло латерранской женщины. Она стояла на берегу, и, казалось, от её голоса вибрировал весь орб. Мне подумалось, что под такую песню и надо возвращаться домой.
Когда барка добралась до середины пруда, Джезри, взглянув на женщин за вёслами, сказал:
— Они явно не собираются идти на рекорд, а?
— Да, — отозвался Лио. — Я тоже об этом подумал. Дайте нам лодку! Мы им покажем!
Шутка не блистала остроумием, но нас разобрал смех, и в следующие минуты мы изо всех сил старались не расхохотаться в голос и не создать дипломатический инцидент. Когда лодка подошла наконец к берегу, мы сняли с неё гробы долистов и поставили Лизин. Под музыкальное сопровождение неторопливые женщины по длинной дуге подвели барку к латерранскому берегу. Шестеро мужчин — наверное, друзья Жюля и Лизы — подняли гроб на плечи. Жюль стоял и смотрел. Его держали под руки. Мы в четыре ходки отнесли гробы долистов за надувной дом. Лизин фоб поставили в латерранском павильоне, чтобы Жюль немного побыл с нею один. Женщины подвели барку к урнудскому берегу. Фраа Лодогир и ган Одру, каждый со своего берега, произнесли по короткой речи в память о жертвах той короткой войны, которой мы сегодня должны были положить конец: на Арбе — погибших при атаке на Экбу и космические объекты, здесь — убитых долистами.
После минуты молчания в церемонии наступил перерыв. Стюарды разносили подносы с едой и напитками. Видимо, потребность есть на похоронах так же универсальна, как теорема Адрахонеса. Женщины-гребцы внесли на барку стол, застланный синей скатертью, и положили на него стопки документов.
— Эй, Раз!
Я дожидался своей очереди взять что-нибудь с подноса, но обернулся и увидел в нескольких шагах Эммана. Он что-то мне бросил. Я рефлекторно поймал предмет в воздухе. Это оказалась ещё одна машинка для глушения разговоров.
— Я украл её у процианина, — объяснил Эмман.
— А как же теперь процианин? — спросил я, изображая на лице (по крайней мере, стараясь изобразить) притворную озабоченность.
— Обойдётся. Он сам лучше любой глушилки.
Машинка из помехи для разговора стала темой для обсуждения. Мои друзья собрались в кружок, посмотреть, как она работает, и посмеяться над звуками, которые она издаёт. Юл, выдав в микрофон череду ругательств, заставил её генерировать бессвязные непечатные фразы. Однако через некоторое время голос Жюля Верна Дюрана — осипший, но твёрдый — сообщил, что начинается следующая часть актала. Мы вновь собрались у кромки воды и выслушали речи четырёх лидеров, которым предстояло поставить свою подпись под мирным договором. Первым выступил ган Одру. Затем — праг Эшвар, полная невысокая женщина, с виду — самая обычная бабулька, только что в военной форме. За ней — арбский министр иностранных дел и, наконец, один из тысячелетников, которых я видел с фраа Лодогиром. Закончив, каждый поднимался на барку. Когда наш тысячелетник взошёл на борт, женщины выгребли на середину пруда. Все четыре лидера взяли ручки и начали подписывать документы. Несколько мгновений мы смотрели в молчании. Однако подписание длилось долго, и постепенно люди начали переговариваться — сперва шёпотом, потом всё громче и громче, сбиваясь в кучки и переходя с место на место.
Это может показаться странным, но я зашёл за надувной дом и пересчитал гробы. Один два, три, четыре.
— Проверяешь?
Я обернулся и увидел у себя за спиной фраа Лодогира.
Я включил глушилку — она голосом Юла выдала длинное ругательство — и сказал:
— Для меня это единственный способ знать наверняка, кто по-прежнему мёртв.
— Можешь больше не проверять, — ответил он. — Всё позади. Счёт уже не изменится.
— А вы можете возвращать людей так же, как заставляете их исчезнуть?
— Не отменив этого, — Лодогир кивнул на барку, где подписывали мирный договор, — нет.
— Ясно, — сказал я.
— Ты надеялся вернуть светителя Ороло? — мягко спросил Лодогир.
— Да.
Лодогир молчал, но я без слов понял, что он имел в виду.
— Если Ороло жив, значит, Лиза лежит под пеплом на Экбе. Мы не получили сведений, извлечённых из её останков, и этого, — я тоже взглянул на барку, — не происходит. Мирный договор согласуется только с тем, что Ороло и Лиза мертвы — и останутся мертвы.
— Мне очень жаль, — сказал Лодогир. — Некоторые мировые пути — некоторые состояния дел — требуют, чтобы некоторых людей… не было.
— Очень похожее слово употребил фраа Джад, — сказал я, — прежде чем его не стало.
Фраа Лодогир сделал такое лицо, будто готовится выслушать мой жалкий ученический лепет. Я продолжил:
— А как насчёт фраа Джада? Есть ли шанс, что он снова будет ?
— Его трагическая гибель подробно задокументирована, — ответил фраа Лодогир, — но я не возьму на себя смелость предполагать, что может и чего не может инкантер.
Он повернул голову и задержал взгляд (или мне так показалось) на Магнате Форале. В кои-то веки рядом с преемником Эльхазга не стояла госпожа секретарь (она исполняла свои официальные обязанности), и я двинулся прямиком к нему.