А вокруг уже дышал океан чужеродного мрака, и по пустынным его просторам пробиралось к неведомой цели хлипкое суденышко, порождение темного искусства Ли и магической силы Тэрика. Теперь, когда он отпустил себя, в нем точно плотину прорвало, и вся накопленная страсть хлынула по приготовленным колдуньей стокам, накрепко сплавляя общие поверхности. Даже и сейчас их несхожие сути не спешили смешиваться, но лишь единение спасало обоих от гибели.
«Я научу тебя многому, Тигренок, — шелестел ласковый голос совсем рядом, если не внутри. — Ты еще не знаешь своей силы, а вдвоем мы сможем насладиться ею вполне. Это радость, поверь мне, — радость без конца!..»
Но Тэрику и без того было до неправдоподобия уютно за призрачными стенками. Волны расслабляющего тепла прокатывались по сплетенным телам, и юношу уже не заботило, откуда оно бралось, на что тратилось. Его даже не страшил океан, притаившийся снаружи, и не настолько уж тот оказался беспросветным — вблизи. Да и мрак ли это вообще? А если это туман, сгустившийся до полной непроницаемости? В конце концов, что есть Тьма, как не собственная наша слепота? Разве мы не сами ограждаем себя чернотой от всего чуждого, незнакомого, лишь бы не стараться это понять? И только сейчас, соединившись с Черной Ведьмой, я переступил границу…
Странные мысли — они вспыхивали в сознании Тэрика словно бы сами собой, на гребнях сладостных валов, вздымающихся все чаще, выше. И каждый раз Тэрик ощущал себя на шаг от полной ясности. Казалось, напрягись он еще чуть — и туман вокруг рассеется, мир озарится светом до самых окраин.
Хотя подобное ему чудилось и раньше.
Теперь Тэрик воспринимал Ли как свое естественное продолжение, без которого жизнь не имела ни смысла, ни радости. Двое несчастных калек, безнадежно скитавшихся в промозглой мгле, встретились, наконец, и слились в совершенное, могущественное, самодостаточное существо, для коего нет в этом мире ни тайн, ни пределов. Обычным его состоянием было неспадающее блаженство, похожее на нескончаемое утоление голода, только усиленное стократ. И когда очередной горячий вал взмыл уже до невероятной, головокружительной высоты, а затем вдруг завис там, тяжеловесно раскручиваясь в могучий смерч, — Тэрик даже не удивился. Сейчас он был готов ко всему.
Радужная оболочка растаяла за ненадобностью, и черный туман стал стремительно уползать, открывая грандиозный зеркальный лабиринт, будто сплетенный из мириадов Колец?Судеб. Словно всемогущий Дух, Тэрик безошибочно нацеливал взгляд, и, погружаясь в мерцающие стены, тот пробуждал к жизни красочные, на диво реальные картины — будто лазерный луч в закодированном кристалле.
Сначала по едва приметным следам Тэрик устремился вдогонку за братом и разыскал его в тени загадочного исполина — почему?то голым, зато при мечах, не утратившим ни родовой гордости, ни насмешливого ума, ни виртуозной Тигриной ловкости. Дан показался юноше странным, но, судя по всему, был в порядке. И, хотя будущее брата скрывалось еще за черным туманом, Тэрик не стал здесь задерживаться.
Торопясь, он оглянулся окрест, и разрозненные прежде детали сложились в картинку, замечательно цельную и связную, до изумления простую. Однако туман отползал дальше, открывая взгляду новые и страшные виды, где полыхали родовые замки и города, где во множестве гибли люди, а среди отвесных сумрачных скал сшибались отряды и целые армии, сражаясь неведомо за что. Через этот кошмар пробивался куда?то он сам, Тэрик, повзрослевший и потускневший, а рядом снова была Ю — на сей раз подлинная богиня, прекрасная и величавая. Сопровождали их две смутные фигуры, таинственно с Тэриком связанные, и охотились за странной четверкой, казалось, все силы Империи. Уворачиваясь от нескончаемых погонь, ловушек, засад, отчаянная группка продвигалась к первому своему тупику… или гибели?
Но чем дольше Тэрик следил за ней, тем сильнее досаждали ему нити, взамен ушедшего тумана затягивающие картинку. Сердясь, Тэрик прожигал их нацеленным взглядом, однако вскоре тот безнадежно увяз в наслоениях многих сетей. И тогда, взъярившись, Тэрик бросился на них всем телом. На мгновение перед глазами вспыхнула невероятная сцена, по обнаженным нервам резануло смертной тоской. Затем волшебный свет провидения померк… и он очнулся.
Спеленатый клейкими нитями, Тэрик беспомощно лежал под неохватным брюхом, поросшим редкой шерстью. Бока ему стискивали когтистые жесткие лапы, но куда больше юношу ужаснула гибкая трубка, сбегавшая с разбухшего чрева ему под кожу. За ее просвечивающими стенками пульсировала выкачиваемая жидкость, а невдалеке зловещим предупреждением запуталось в гигантской паутине несколько иссушенных оболочек, чуть слышно шелестя под рывками нитей. Содрогнувшись от омерзения, Тэрик перевел непослушный взгляд еще дальше, озирая сумеречное царство, в которое он угодил так внезапно.
Повсюду, сколько доставал глаз, были видны лишь темные нити — бесчисленное множество их, — протянутые от одной стены мрака к другой. По нитям деловито сновали громадные пауки, вплетая в исполинскую сеть все новые фрагменты и постепенно выстраивая из своей быстро густеющей слизи странное сооружение, похожее на угольный слепок с зеркального Лабиринта Судеб, где побывал недавно Тэрик. В самом деле, смоляные нити на глазах слипались в стенки характерных кольчатых коридоров, узких и круто загнутых, по которым уже скользили тени, смутно Тэрику знакомые. Будто чудовищная ловушка набрасывалась на Дворец, если не на всю Империю.