— По крайней мере, не теряй меня из виду, — попросила она. — Иначе плутать тебе по здешнему туману всю жизнь!
— Звезда ты моя путеводная, — рассмеялся Эрик. — Ангел?хранительница, прелесть!..
Внезапная судорога перехватила горло. Поддавшись порыву, Эрик подступил к богине и осторожно обнял ее, страшась помять чудесные крылья.
— Милая, — пробормотал он неловко. — Моя любовь.
— Мне страшно за тебя, — пожаловалась девушка?птица. — Я веду единственной уцелевшей тропой, но и в ее конце — Тьма. Почему мы не встретились раньше?
— Но ведь встретились же. Другим и на столько не везет. — Эрик вздохнул полной грудью, растворяя в горле комок, и спросил прежним тоном: — Не слишком ли издалека мы зашли?
— А вот это от нас не зависит, — ответила богиня, мягко высвобождаясь. — Хорошо хоть такой путь сохранился, и лучше нам не медлить… впрочем, всегда можно свернуть с тропы в туман.
— Я пройду ее до упора, — отрезал Эрик, — что бы ни ждало в конце. А потому веди, моя звезда, — больше я тебя не задержу!
Улыбнувшись, девушка с той же легкостью запорхала вверх по тропинке. И Эрик снова устремился в погоню за тонкой фигурой, вспарывающей сплошную пелену.
Туман вокруг постепенно светлел, наполняясь новыми оттенками и даже красками. По сторонам проступали вычурные контуры скал, похожих на сказочные замки может, это и были они. Между ними ворочались бронированные чудовища в шипах и наростах, метались огромные крылатые тени, иногда подлетая к самой тропе, — словно пытались спугнуть с нее настырную парочку. Но их наскоки мало заботили Эрика, сознающего, что на этом пути им с богиней ничто не грозит, — только от самых нахальных он машинально отмахивался мечом.
Затем в поле зрения все чаще стали возникать люди. Однако они будто не замечали спешащих путников, блуждая в привычном мареве. Мимоходом Эрик наблюдал их накатанную, мутную жизнь, неизменно сбивавшуюся на бессмысленное кружение. Но иногда в тумане случались прорехи, словно бы их нехоженая тропа пересекалась с нацеленными путями других одиночек, и тогда вдалеке открывались занятнейшие картины.
Впрочем, его вдохновенная подружка не смотрела по сторонам, тем более — не оглядывалась. Распахнутые во всю ширь крылья направляли ее прогнутую спину строго по прямой, словно оперенье стрелу. Зато ниже талии изящный задок мотался как на шарнире, бережно проводя уязвимые ноги меж острых камней, — будто девушка исполняла замысловатый танец. Хотела она того или нет, но взгляд Эрика словно бы сам собой устремлялся под играющие ягодицы — туда, где смыкались стройные бедра.
— А почему бы тебе еще и не спеть? — проворчал он негромко.
— Мое дело — вести, — с улыбкой откликнулась богиня, наконец удостоив Эрика взглядом. — А спеть найдется кому и без меня.
— Это кому же?
— Увидишь. Где?то неподалеку наверняка слоняется мой довесок, побочный продукт нашего колдовства.
— Что ж, любопытно будет взглянуть на твою сестричку, — оживился Эрик. — Не замухрышка же она, верно?
— Вот уж нет, — с понятной, хотя и забавной гордостью ответила богиня. — Пожалуй, она даже красива — на свой лад. Во всяком случае, у тебя будет выбор.
— Между твоей сладкой попкой и ее? — дерзко спросил он. — А как насчет прочего?
— Уж там в ход пойдет все, — засмеялась девушка. — Готовься!
— А тут?
Она не отозвалась, вновь сосредоточась на полете?танце. Но Эрик и сам уже понял, что нетерпеливые крылья не позволят богине отвлечься, не уступят пылкому телу, постепенно обретавшему золотистый оттенок — в тон сияющим локонам.
Но Эрик и сам уже понял, что нетерпеливые крылья не позволят богине отвлечься, не уступят пылкому телу, постепенно обретавшему золотистый оттенок — в тон сияющим локонам. Кажется, скопировав поаачалу Ю, волшебный сосуд подстраивался к новой сути: свет дополнялся теплом. И тем сильнее к ней тянуло.
А туман все редел, временами рассеиваясь вовсе. И тогда взгляду открывались каменистые склоны, причудливо изрезанные и поросшие кое?где деревьями с корявыми стелющимися стволами, похожими на застывшие щупальца спрутов, — крылатая богиня вела Эрика по самому гребню неведомого отрога, все вверх, вверх… навстречу гибели? Здесь тоже обитали люди, кружа по жизни столь же монотонно, как жители равнин, хотя и с большим размахом. Но по мере восхождения их становилось вокруг меньше, будто вечные эти пленники тумана страшились прозрачного воздуха. Зато скудные клочья зелени постепенно разрастались в многоярусный сумеречный лес, словно бы стремились заместить слабеющее марево. Освободившись от людей, склоны вновь стали заселяться зверьем, хотя не таким жутким, как в самом низу, в диких и древних болотах. Правда, пару раз в глубине чащи мелькнул крылатый силуэт, напоминающий тень божественной птицы. Однако сказочный лес, будто сплетенный из косматых щупалец, мог породить и не такое.
Стиснутая зарослями тропинка вилась меж громадных кривых стволов, едва угадываясь в лиановой паутине, а к россыпям каменных шипов добавились колючки, походившие на пучки кинжалов. Скова стало темнее, и вернулась душная сырость, точно впереди их поджидало новое болото. Но замысловато петлявшая, уже невидимая тропа упрямо продолжала свой затяжной подъем, а значит, прежние опасности им больше не грозили.