— Где же еще.
— Тут только одно место есть, где можно спокойно расположиться на ночь.
Помнишь, мы проходили: пещерка в Трех камнях. И крыша, и вода там, ключ — с привкусом, правда, но пить можно. А костер у них с собой.
— Помню, конечно. Вода, скажу тебе, противная, хотя и говорят, что целебная. Так не болей — и не надо будет исцеляться.
— Ну да. А как думаешь: не заглянуть ли к ним ночью? Надо же думать об их безопасности. Мало ли…
— У тебя всегда козлиные дела на уме.
— Ну, а как же без этого жить? — Это конечно…
— Нам же все равно по пути.
— По пути, да не очень.
— Ну, подумаешь — отклонимся на сотню-другую размахов. Не на всю же ночь! Облегчим им жизнь и вернемся на тропу. А им после этого куда веселее станет до дома добираться.
— Это если они еще захотят…
— Ну! Чтобы женщина в горах отказалгГ воину, не подчинилась…
— У них ведь и свои мужчины есть, надо думать.
— Так ведь не скажут! Кому охота сознаваться в таком.
— Да что это ты вдруг так распалился? Может, там одни старухи.
— Нет других — так и старуха сгодится. А только я успел одной в лицо заглянуть, хотя и шли они скромно; нет, старшой, она была молоденькой, любой бы заволновался.
— То-то у тебя кровь заиграла.
— Так сходим? Честно предупреждаю: я все равно не утерплю.
— Видно будет. Может, и сходим — для порядка.
— Да ты сам подумай. Мы ведь этот отряд пропустили с равнины, свирский?
— Такой приказ был.
— Я не об этом.
— Я не об этом. Они ведь тоже заночуют где-нибудь в пути?
— Надо думать. Но они той пещеры не знают.
— Пусть не знают. Увидят женщин — пойдут за ними. А ведь им, чужакам, какое дело до чести наших женщин? Понял?
— Ну… Тут ты, пожалуй, прав. Нельзя женщин без охраны оставлять.
— Значит, пойдем?
— Прямо сейчас. А то ведь и опоздать можем. Старшой скомандовал, и патруль — девять воинов — привычным, быстрым шагом двинулся в том на правлении, откуда пришел: вверх.
* * *
Верком Гумо принял веркома Сидо без особой радости, но достойно. Обмен приветствиями мог показаться слишком сухим, чисто формальным — однако наблюдать тут за ними было, вероятно, некому. Во всяком случае, так подумал разведчик, прежде чем сказать:
— Вершитель считает, что накопились вопросы, которые нам с тобой следует обсудить с глазу на глаз.
— Садись, верком. Да. Вершителя тревожит утечка информации. Могу тебя заверить, как заверил его: в этом направлении мы работаем, и вовсе не без успехов.
— Рад это слышать. Может, посвятишь меня — в той мере, в какой позволяет уровень моего допуска к государственным секретам?
Допуск у Сидо был запредельный, и оба это прекрасно знали.
— Отчего бы и нет? Для пользы дела… Что именно тебя интересует?
— Ты хотя бы предполагаешь, где происходит утечка?
— Если бы не предполагал, — сказал Гумо, едва заметно усмехнувшись, — давно подал бы в отставку.
— Но раз есть предположения, то у тебя должны быть уже и кандидаты на эту роль? — прищурился разведчик.
Глава ОСС усмехнулся:
— В кандидатах недостатка не испытываю. Может, это я. Может — ты. Или сам Вершитель. Младший швейцар. Или любой на каждой ступеньке лестницы, что ведет от швейцара к главе государства. Устраивает тебя такой набор?
— Нимало.
— Вот и меня тоже. И поэтому задачу надо решать с другого конца.
— Посмотрев ответ в задачнике?
— Если угодно. Обозначим искомого человека как «маску». Чем должна обладать маска?
— Ну, определенными чертами характера, способностями…
— Тебе не мешало бы постажироваться у нас — это дисциплинирует мышление.
— Я что, не прав?
— Прежде всего он должен обладать двумя свойствами: способом получать нужную информацию — первое, и передавать заказчику скрытно от нас — второе. Без этого ни мне, ни тебе и никому другому не удавалось бы выполнять такую задачу.
— Логично. Но разве это так сложно?
— Вот и давай — попробуем разобраться.
— Начинай. Тебе и карты в руки. Верком Гумо кивнул серьезно:
— Начал я не сегодня.
— И с чего же?
— Как и всегда, с источника информации. С места ее возникновения. Она ведь не природного характера, на нее нельзя просто наткнуться, прогуливаясь где-нибудь в саду.
— Бесспорно.
— Поэтому вопрос первый: где возникает та информация, которая затем передается противнику?
— Вряд ли можно назвать единое место.
Принципиальные решения принимаются, естественно, на Высоком Совещании. Конкретные операции разрабатываются сундуком. Да не заставляй меня повторять то, что тебе известно не хуже моего.
— Значит, первый круг подозреваемых — люди, имеющие непосредственный доступ к сундуку.
— Но они все просвечены вами со всех мыслимых ракурсов, разве не так?
— Ну, конечно, конечно. Однако тем не менее они — хотя бы просто по логике — в разных степенях подозрения. Четверо — на высшей ступени, и остальные восемь-на ступень ниже.
— Четверо — это те, кто работает непосредственно с программами, как я понимаю.
— Да. Профессор Мало и его ассистенты — трое сменных операторов. Те, кто питает сундук информацией, постоянно поддерживают диалог с ГПК и первыми знакомятся с результатами его работы.
— Так, так.
— Здесь не возникает вопроса, откуда они получают информацию: они делают это совершенно законно. Потому что решения Высшего Совещания попадают к ним как основа для программирования заданий сундуку, а ответы самого сундука попадают к ним, поскольку они там для того и находятся, чтобы получать эти тексты. То есть они становятся обладателями информации на в высшей степени легальном основании.