— Сядем, если нужно.
Однако садиться так и не пришлось. Уже на подлете увидели на берегу немало людей в военном; то были явно не виндоры, хотя у причала и на рейде насчитали пять шхун, а в отдалении — шестой корабль. Наверное, это был тот самый, на котором их доставили на остров.
Онго попытался связаться с Мого, своим человеком у виндоров. Однако это не удалось: тогда, в спешке, Онго просто забыл спросить, на какой частоте работает его командник. Испробовал общевойсковую — безрезультатно. Попросил помощи у пилота:
— Вы же с ним переговаривались. На какой частоте? Тот лишь пожал плечами:
— Это не мой хлеб. Я — сменный пилот, а связь вели командир и инженер, сменных это не касалось. Прости, друг, не могу помочь.
Осталось лишь наблюдать. Будь машина разведывательной, ее мощная оптика вкупе с электроникой позволили бы заглянуть в лицо каждому из суетившихся на берегу. Но на этой машине, десантной, такого оборудования не было, и пришлось рисковать.
— Снижайся по самое никуда!
— Ты заметил — они там вооружены…
— Не слепой. Давай вниз!
— Только в пределах риска.
Онго и сам понимал: ставить в очередной раз под угрозу всю операцию было бы… Он даже не стал подыскивать подходящего слова.
— Ну, хотя бы так, чтобы я мог в бинокль разглядеть, кто да что там.
Пилот только вздохнул и стал осторожно снижаться. Онго напряженно всматривался. Ему показалось, что… Он обернулся, крикнул в распахнутую дверь в салон:
— Керо, сюда! У тебя глаза получше. Взгляни-ка! Он передал подбежавшему разведчику бинокль.
— Прямая от дома, куда отнесли Сури, к причалу. Идет группа людей: четверо, один впереди. Постарайся разглядеть того, что идет средним в тройке.
Керо секунду-другую всматривался.
— Это наш. Сури. Идет своими ногами, а эти, похоже, его придерживают — чтобы не слинял, что ли.
Значит, то был действительно Сури. И вели его явно к кораблю.
И вели его явно к кораблю. Значит, схватили и собираются куда-то увезти. Хорошо хоть, что не прикончили на месте.
Арук, рация ведь тоже там, так что не надо большого ума, чтобы понять, кто он такой. Плохо дело…
— Пилот! Как думаешь, атаковать сможем? И эти слова его оказались словно командой: снизу по ним ударили из автоматов — кажется, даже пулемет участвовал.
— Похоже, что атакуют как раз нас, — откликнулся пилот, выровняв и продолжая вести машину. — На этой высоте еще не страшно: это же десантник, частично бронированный — как раз против обстрела снизу. Но если продолжим снижаться, могут и вспороть брюхо. Как только окажемся на дистанции гранатного выстрела.
— Арук! Арук!
— Ниже нельзя, флаг. Давай, решай — что дальше. Онго вздохнул. Решения не надо было искать: оно было только одно.
— Поднимайся. Ничего не поделаешь… — Он включил карту.
Сориентировался. Показал пилоту:
— Вот наш курс. Давай, жми на железку.
Пилот кивнул, лицо его выразило облегчение.
Онго смотрел вниз. Люди уже превратились в движущиеся точки, но он успел еще заметить, как над кораблями забелели лоскутки парусов.
А потом внизу неожиданно близко оказались горы, и Онго невольно крикнул пилоту:
— Давай повыше, ты что, решил Пешком по этим камням идти?
И начал всматриваться в поисках того люка в навесе, в который надо было опуститься, чтобы посадить машину на плато..
Они нашли люк через двадцать минут. И начали снижаться. Но когда стало возможно разглядеть отверстие в маскировочном тенте, которое разведчики помнили как круглое, Онго схватил пилота за плечо:
— Погоди. Смотри, что там делается!..
И в самом деле, круглого отверстия, в которое разведчики собирались спуститься, больше не было. Круг превратился даже не в овал, а в какое-то подобие восьмерки, зато там, где тент примыкал к скальной гряде, часть тросов лопнула и образовался просвет; но к сожалению, проскользнуть в узкую щель агракор никак не смог бы. Таковы были последствия того же странного проявления стихий — гравитационной аномалии — которая сбросила группу с плато на берег. И тут пока никто, похоже, еще не старался восстановить условия для спокойного приземления.
— Отставить посадку, — сказал Онго с досадой.
— Куда теперь?
— Давай над тентом — вдоль него, в горы еще выше нам забираться ни к чему. Пролетим до перевала, там великая портянка (он ткнул пальцем вниз, имея в виду все тот же тент; изрядно потрепанный на всем своем протяжении, он все же продолжал укрывать от взглядов сверху все, что происходило там — или, во всяком случае, могло происходить) кончится, тогда и сядем, как только найдем подходящее местечко.
— Задача ясна, — кивнул пилот, не оборачиваясь.
* * *
Сури все еще мутило, но он всячески старался подавить скверное ощущение больше всего потому, что два человека, сидевшие напротив него в тесной каютке, не сводили с него глаз, и ему очень не хотелось показаться им слабым человеком и плохим солдатом; он ясно ощущал их враждебность, и она вызывала у него одновременно злость. и страх, и чтобы подавить второе, нужно было усиливать первое, но так, чтобы оно не стало слишком заметно его собеседникам. Именно собеседникам, потому что они разговаривали с ним.
Начал тот, что был, похоже, постарше возрастом, а также ниже ростом и значительно плотнее телосложением.
Начал тот, что был, похоже, постарше возрастом, а также ниже ростом и значительно плотнее телосложением. Это была, пожалуй, единственная разница между обоими, так как оба были в общевойсковой форме без всяких знаков различия, и оба, судя по их манере разговаривать и по тому, как уверенно они держались, были людьми, привыкшими командовать и не приученными к возражениям.